Кот обратил внимание на красного петушка в руке:
– Максим, а что все претензии сразу же ко мне? Вот, ты, например, зачем ребёнка ограбил? – Максим дико посмотрел на него, отчего кот заржал: – Ой. Да, ладно! Если я раньше за тобой такого не наблюдал, то это ничего не значит! Мало ли как угольная пыль сказывается на поведении человека? Может агрессивность повышается? Признавайся, где взял конфету? Гражданин, чистосердечное признание вам обязательно зачтётся. – Он легонько толкнул напарника плечом.
– Купил.
– Неужели? – наигранно удивился он. – Скажи ещё, что тебя заставили!
– Так и было. Слежу за кортежем, никого не трогаю. Тут подбегаем мелкий пацан и давай на всю улицу орать: "Дядя купи конфету, а то всем расскажу, что ты опричник!".
Мартын внимательно слушал, попутно борясь с нарастающим внутри него смехом:
– И что ты сделал с негодником? Наказал, поди?
– Естественно! Жестоко наказал. Бросил ему копейку, его тут же сдуло, как и не было. Вот трофей, – Максим гордо показал блестящий леденец и протянул другу. – Держи, дарю.
Кот тут же засунул его в рот, задумчиво исследуя вкус. В ответ он протянул бумажный свёрток:
– Держи ответочку. Как просил.
Заглянув внутрь, Фиалковский очень обрадовался. Наконец, он наденет нормальную целую одежду, наконец, снимет это рваньё, из-за которого местные попрошайки чувствуют в нём серьёзного конкурента:
– Ух-ты! Большое спасибо.
– Да, не за что… – виновато отведя глаза, он добавил: – с тебя шестьдесят копеек.
Опричника оба громко заржали на всю улицу, отчего от них опять начали шарахаться прохожие…
Глава 13. Опричники-разбойники
За час до полуночи…
Дождавшись наступления ночи, Максим с Мартыном выдвинулись к лавке часовщика. Ночью, в Мартенграде, нисколько не темнее, чем утром или днём, поэтому её наступление ждали только из-за практических соображений. С позднего вечера на улицах становится заметно меньше народа, меньше свидетелей – более благоприятная обстановка для совершения тёмных дел. Ну, и громить лавку при хозяине – это перебор. У опричников пока не такая квалификация. Ночью, втихаря разнести всё в дребезги – это, пожалуйста! Можно даже несколько раз! Но при свидетелях…
Новую одежду оставили дома, Максим взял только долгожданные перчатки, которые с наслаждением надел, скрыв от света перстень и руки, никогда не знавшие тяжёлого труда. По пути, сквозь улочки и переулки Мартын вёл к цели, попутно рассказывая полученные утром сведения. Свернув на последний переулок перед тупиком с магазинчиками, он приложил палец к губам:
– Тише. Я что-то слышу.