— Мам, дай я к холодильнику подойду.
— Все, Саша, я жаркое разогрела. Давай, сама тут хозяйничай, а я пойду к себе. Отцу еще раз позвоню. Спит где-то… А с кем! Знает, что места себе не нахожу! Это же надо! После стольких лет!
Мать, стеная, ушла.
Александра просмотрела все полки в высоком холодильнике. Из зелени: одна красная луковица, пучок укропа и пучок петрушки, половина свежего длинного тепличного огурца, толстый сладкий перец. Вскрытая банка зеленого консервированного горошка. Пойдет.
Она быстро выложила находки на стол, сняла с крючка на стене разделочную доску — большую, из толстой фанеры, тридцать на сорок сантиметров, отец сам смастерил несколько лет назад (художники — народ рукастый), взяла длинный и самый острый нож. Он был зеленый, этот нож, — весь, и лезвие, похожее на короткий односторонний меч, и ручка, имевшая даже небольшой упор, словно боевое оружие. Длинный, остро отточенный. Неопытному человеку с таким ножом тяжело обращаться — обязательно поранится. Но Александра опытный «ножевик», нож для нее — это продолжение руки. Поехали… Рубим укроп и петрушку, нарезаем красный лук тонкими полукольцами, крошим соломкой огурец, дольками перец. Смешиваем в красивом стеклянном блюде. Красный лук среди зелени — очень красиво и аппетитно. Ах, горошек же! Сколько ложек? Три? Четыре? Пять ложек консервированного горошка. Солим. Руки помыть. Бе-бе-бе. Теперь заправка маслом. Какое взять? Оливковое? Первого отжима? Фигня все это! Растительное, и без запаха, рафинированное — пусть не маслом, а свежими овощами пахнет! Все смешиваем. Готово! Бон аппети! Ха, что-то много получилось. Ну ладно, мать доклюет — ей все равно пить, так как папа, видимо, и сегодня дома не появится. Кстати, о папе: как там запрос на выделение скромного финансирования для доченьки в связи с предстоящей командировкой?
Александра вернулась в свою комнату, включила телефон — пусть теперь хоть обзвонятся! Смартфон осветился переливами радуги на экране при включении, а потом, подождав полминуты, запел зуммерами — полезли сообщения. Ого сколько! Из конторы ее информировали вчера — то же самое, что потом прислали по электронной почте. Какой она молодец, что отключила телефон, — поспала спокойно. А то бы дергалась на всякий звук. Так, а что там от папы? А, вот. Смотрим. О, папа, да, молодец! Молодчина! Вместо просимых тридцати тысяч перегнал пятьдесят. Видимо, был трезвым, когда ее эсэмэску получил, или уж совсем пьяным. Ладно, не будет его ругать и делать внушения: их дела с матерью — это их, родительские, дела, сами пусть разбираются. Ничью сторону в их вечном споре Александра никогда не принимала и не примет, хорошие они или плохие — они ее родители. Точка. Но отцу после совещания на работе она позвонит. Может быть, он возьмет трубку, отзовется, а не скроется за сигналом «занято». Интересно узнать, как там и что в его творческой и простой жизни, они ведь, реально, не видятся. Живут в одной квартире, а не пересекаются. А то, поди, помер уже от своих светских оргий, перепил и перенапрягся, а они с матерью ни сном ни духом… Если помер, ее, наверное, в командировку на Дальний Восток не пошлют!