— Во парень пашет! — снова заржал Вадик. — Ты хоть дома-то бываешь?
— А как же. Через час примерно приземлюсь. Ты придешь? — спросил он Юлию.
Та сморщила красивое личико.
— Нет, хочу выспаться. Завтра родители с утра потащат за грибами, не хочется, конечно, но придется.
— Постой, за какими грибами? — встревожился Астафьев. — Тут маньяк вовсю шурует, душит одну за другой, а они за грибами собрались!
— Да ладно тебе, какой маньяк, я ж с родителями еду!
— Ну и что, что с родителями? Водягина вон тоже с родственниками была, а в тридцати метрах от машины задушили, никто и не услышал. Не езди, отговори их.
— Ну как же! Ты моего папочку, что ли, не знаешь? Он если во что упрется, то это насмерть.
— Тогда не отрывайся от них, рядом будь. Юлька с ужасом посмотрела на него.
— Ты что! Четыре часа рядом с предками, я же с ума сойду! Я и дома-то столько не бываю.
Юрий уже не знал, что и сказать, а Юлия зевнула и повернулась к Вадику.
— Поехали, а? Мне еще собраться надо. Пока, — махнула она рукой Астафьеву, стекло поднялось, и «вольво» резво взяла с места.
Лишь теперь до Юрия начало доходить истинное положение вещей. Долгуша, конечно, хороший друг, но что это он едет с озера с его девушкой? И потом, откуда эти командные нотки в голосе Юлии? Впервые в жизни ревность начала терзать его.
Вернувшись домой, он бросил на стол свою надоевшую папку и как был, одетым, упал на диван. С полчаса он заново переживал весь разговор, теперь с типично ментовской дотошностью вспоминал выражения лиц, интонации Юлии и Вадика. Особенно его бесило поведение старого друга.
— Гад, неужели он ухлестнул за Юлькой, — вслух пробормотал Юрий. Терзаемый новым для него чувством, он разделся и залез под душ. Горячей воды, как обычно, с мая не было.
«Если это так, убью обоих», — решил он, дрожа и растираясь махровым полотенцем.
После душа и нехитрого ужина он со свежей головой сел просматривать свои записи, но в голову упорно лезло только одно — Юлька и Вадик в этом чертовом «вольво». Воображение рисовало одну за другой картины с участием бывшего друга и бывшей любимой. Это было тем более легко, что тело Юльки он знал до мельчайших подробностей, до крошечной родинки между грудей. Маялся он долго, затем решил позвонить предателям. Если обоих нет дома, значит, они точно где-нибудь трахаются в лесопосадке. Юрий уже взялся было за телефон, лишь взгляд на часы остановил его, стрелки показывали половину второго ночи, и звонок в такое время суток мог вызвать только гнев родителей обоих изменщиков, тем более голос Астафьева прекрасно знали.