— Как под копирку — задушена и изнасилована.
Метрах в десяти от них, за кустами, блеснула вспышка фотоаппарата, и вскоре оттуда выбрался Николай Сычев, единственный оставшийся в городе толковый эксперт-криминалист. Достав сигареты, он сообщил:
— Все готово. Туманов только закончит свои исследования.
Медэксперт долго задерживать их не стал, минут через пять и он, прихрамывая, появился из тех же кустов, на ходу стягивая резиновые перчатки.
— На шее явные следы удушения, однозначно — изнасилована. Судя по трупному окоченению, убили ее вчера, примерно сутки назад. Ну, теперь можете топать всем стадом.
Идти всем стадом не разрешил Колодников.
— Куда, на хрен! — цыкнул он на двинувшихся было вперед начальников. — Сначала мы с Шалимовым.
Женщина лежала в прогале между кустов, на спине, руки вытянуты над головой, розовая кофточка задралась так, что виден черный бюстгальтер, загорелые ноги раздвинуты, белый треугольник незагорелой кожи с рыжеватыми волосами на лобке. Рядом аккуратно стоит пустая корзина.
— Похоже, ее задушили там, на поляне, а притащили сюда, чтобы не видно было с дороги, — сказал Колодников, приглядываясь к положению тела и примятой вокруг траве.
— Похоже, — согласился Шалимов.
— Оттуда лес просматривается почти насквозь, — Колодников махнул рукой в сторону поляны, — значит, нападение не было внезапным, она видела убийцу и подпустила его вплотную.
— Как она сюда, Красная Шапочка, попала, все-таки до города двадцать километров? — недоумевал Шалимов.
— Может быть, привезли на машине?
— Тогда надо поискать следы протекторов на дороге…
— Андрей! Там сержант дамский велосипед нашел! Метрах в ста отсюда! — крикнул с дороги Астафьев.
— Он не трогал его?! — встревожился Колодников.
— Кто «он»?. Нет! Не трогал!
— Хорошо, пусть Николай снимет отпечатки пальцев! — Колодников обернулся к следователю:
— Ну вот и понятно теперь, как она сюда попала.
— Да, спортивная женщина, в такую даль на велосипеде. Давай описывать? — предложил Шалимов.
— Давай, — согласился Колодников, открывая папку.
Начиналась обычная, рутинная работа.
Вечером того же дня Шалимов, Астафьев и Колодников засиделись в кабинете последнего. Это была узкая, несуразно вытянутая в длину комната, с обшарпанными обоями и старыми, пыльными шторами. Казенная мебель давно просилась на свалку, особенно стянутые металлическими болтами стулья. Накурено было так, что не помогала даже открытая форточка.
— Ну и что мы имеем в сумме? — спросил Шалимов. — Все три эпизода абсолютно идентичны.
— Сто процентов, — кивнул Колодников и повторил фразу, произнесенную за этот день совершенно разными людьми: