— Мы не знаем мотива, по которому она могла убить Петровича, — напомнил Шалимов.
— Прижмем ее, она сама нам все скажет. Главное, не тянуть, взять тепленькой!
Но Шалимов продолжал невозмутимо выдвигать все новые аргументы против версии Колодникова:
— Этот инвалид видел ее со спины, значит, точно опознать не сможет. А оформить все, как полагается по УПК, мы не сможем. Ты же знаешь, что показания инвалида в суде не аргумент. Адвокат просто сунет нас носом в это.
— Твою мать-то! — сорвался Колодников. — Сергей, от твоих слов кактусы сдохнут! Вот такие, как ты, соорудили Сахару!
— Да ты хоть что хочешь мне говори, но, пока я не буду уверен на сто процентов, я за санкцией не пойду — У меня пока еще ни одно дело на доследование не передавали. Скажешь, нет?
Против этого Андрей возразить не мог.
— Это правда. В своем деле ты мастак, ничего не скажешь. Но надо же ее прижать сейчас, по горячим следам! Пока эта не остыла еще, — и Колодников махнул рукой в сторону трупа.
— Прижать можно, даже нужно. Но без санкции. Любой прокурор с такими уликами тебя пошлет от винта.
Все вынуждены были согласиться с Шалимовым.
— Кстати, чего это Виктюка нет? Ни его, ни Петухова, — удивился Андрей. — Тот тоже любит на трупы выезжать, извращенец.
— А ты не знаешь, что ли? — удивился в свою очередь и Шалимов. — И Петя, и прокурор в больнице.
— Что это с ними? Паленой водки оппоролись? — хмыкнул Демидов.
— Почти. У Петухова обострение холецистита, а мой умудрился ногу сломать на собственной лестнице.
— Слава богу! Хоть никто над душой стоять не будет! — обрадовался Андрей.
— Как, а Зубко? Он теперь и.о. прокурора, — напомнил Шалимов.
— Ладно, Геннадьевич человек, — с уважением протянул Колодников. — Сам бывший опер, десять лет на «земле» пахал, этот зря соваться не станет. Слушай, может, он даст нам ордер на ее арест?
Шалимов отрицательно замотал головой:
— Зубко еще хлеще Виктюка, он все твои прорехи быстро сфотографирует.
— Да, это точно, — вздохнул Колодников и выкинул в открытую форточку уже пятый за час бычок. — Так что будем делать с этой дамочкой? Может, все же допросим?
— И что я ей предъявлю? Инвалида? — хмыкнул следователь. — Нужно проводить опознание по полной форме. Ты же знаешь эти процедуры, а нарушать УПК не стоит.
Ты сильно не гони, если это она, то все равно где-нибудь да проколется. Ты же знаешь женскую психологию.
— Вообще-то правда, — пробормотал Андрей, вытаскивая очередную сигарету и вслух продолжая размышлять:
— Если она только что грохнула этих двоих, то у нее еще мандраж не прошел. Надо ее крутить. Паш, — он обернулся к другу, — у тебя диктофон при себе?