– Сегодня?
– А что вас так удивило?
– Я думал, уже утро следующего дня.
– Нет, только вечер сегодняшнего.
– Этот день, похоже, никогда не закончиться, – застонал я, спрятав лицо в ладонях.
– И теперь ничего не хотите рассказать следствию?
– А что рассказывать, если вы и так все знаете? – я сгорбился и облокотился на колени.
– Следствие интересуют не только сухие факты, но и причины, подувшие вас совершить преступление.
– Причины?! – встрепенулся я, стремительно распрямляясь, словно отпущенная, до предела сжатая пружина. От моего голоса лейтенант вздрогнул и вместе со стулом подался на полметра назад. – Вы хотите знать причины? Вот вам причина: чтоб он сдох, этот проклятый искусственный интеллект со всеми его плюсами, сгнил на корню! Чтоб его в бараний рог, сволочь такую, скрутило! Чтоб его динамики треснули и камеры полопались!
– Сядьте! – привел меня в чувство требовательный окрик лейтенанта. Я послушно сел, замолчав и почувствовав полное опустошение, будто меня вывернули наизнанку и хорошенько вытряхнули. – Вот так! – Лейтенант нервно одернул воротничок рубахи и опять придвинулся к столу вместе со стулом. – А теперь рассказывайте все по порядку…
Лейтенант Трофимов слушал меня внимательно, не перебивая и постоянно что-то фиксируя в планшете. Я выложил ему все, как на духу. Мне кажется, у него еще ни разу не было такого рассказчика, как я. Он смотрел на меня то недоуменно, то с сомнением, а то и с плохо скрываемым страхом. А когда я наконец выдохся, подсунул мне свой планшет с явным облегчением.
– Прочтите и распишитесь, – сказал он.
Я даже читать не стал. Какой, собственно, в том смысл? Все равно уже назад ничего не воротишь.
Я приложил палец к сенсору и отвернулся к окну.
Лейтенант поднялся со стула, сунул планшет под мышку и, довольно сухо попрощавшись со мной, вышел. Я ему не ответил.
Дверь за ним закрылась.
Наступила гнетущая тишина.
Я посидел так некоторое время на краешке кровати, а потом лег и растянулся во весь рост, подложив правую руку под голову, и закрыл глаза. Вот мое новое жилище, и нужно было начинать привыкать к новой жизни, не строя бесполезных надежд. Больше всего мне сейчас хотелось, чтобы меня оставили в покое, наедине с собой.
Но я ошибся.
Не прошло и часа (приблизительно, разумеется, – часов у меня не было) как в двери вновь повернулся ключ, и в комнату вошел какой-то полулысый со сверкающей плешью, полноватый тип с повадками гиены и в больших круглых очках, через которые он долго изучал меня огромными серыми глазами. На типе был надет белый халат…
Так я попал в сумасшедший дом – самое тихое и спокойное место на земле, если бы, конечно, не Лунтики всякие с Человеками-пауками и подобными им. И еще кое-что, но об этом – тс-с-с!..