– Васильев!
– Я! – вскакиваю я с постели и вытягиваюсь в струнку.
– Вольно, Васильев, – добродушно усмехается заведующий. Нравится ему, знаю, когда на него так бурно и радостно реагируют.
Я застываю в расслабленной позе, заложив страницу пальцем.
– Все читаешь?
– Читаю.
– Что читаешь-то?
– Да вот, – продемонстрировал ему обложку книги, – Айзек Азимов, «Я, робот».
– Робот? – настораживается тот.
– Ну да. Не читали? Молодец Азимов! Шикарно по тупым железякам проехался, – потрясаю я книгой.
– Знаете, Васильев, – Сергей Борисыч пристально вглядывается в мое лицо, – мне иногда кажется, что вы несколько переигрываете.
– Ну что вы, – отмахиваюсь я. – Какие тут игры. Вы мне только дайте эту железку. Ух, я ей! – И делаю просто зверское лицо.
Заведующий удрученно качает головой.
– Ну ладно, – говорит. – Я чего зашел-то: новые процедуры у вас с сегодняшнего дня.
– Какие еще процедуры? – настораживаюсь я.
– Адаптационные. Правда, не помню, когда я их вам назначал, но если в вашей карте числятся…
– Может, пошутил кто глупо? – спрашиваю, а у самого уже поджилки трясутся: раз адаптационные, значит, дело к выписке идет, а мне этого вовсе не надо.
– Да нет, моя подпись, – неловко пожимает плечами Сергей Борисыч, будто извиняется. – Так что готовьтесь.
– А может, не надо?
– Надо, Васильев, надо! – с нажимом говорит заведующий, отчего уверенности в себе у меня еще убывает. Что-то меня ждет. И судя по таинственному тону зава, ничего хорошего.
Сергей Борисыч уходит, а я, на автомате переступив через Лунтика, заваливаюсь на кровать и раскрываю книгу. Глаза бегают по строчкам, а голова о другом думает. Нет, не могу читать. Откладываю книгу в сторонку и гляжу в потолок, по которому бегает жирная, сытая муха. Вот счастливое насекомое: поест, умоется, поспит и ничто его не волнует сверх того. А меня вот терзают жуткие волнения, от которых я незаметно для себя засыпаю, но не успеваю провалиться в сон по-настоящему, как меня одергивает голос медсестры Ниночки:
– Васильев.
– Я! – зачем-то вскакиваю с кровати, наступив все-таки на Лунтика и едва не кувыркнувшись через него. – А, чтоб тебя, дебила, расплющило!
Счастливый Лунтик, ехидно хихикая, убирается на свою койку, где принимается гладить оттоптанное пузо и разглядывать серый пыльный след от моего тапка.
– На процедуры! – говорит между тем Ниночка.
– А можно я потом? – наивно спрашиваю я.
– Никаких потом, Васильев. Будем строго придерживаться назначения врача.
– Придерживаться – так придерживаться, – повесив нос, я плетусь по коридору вслед за виляющей широкими бедрами Ниночкой. На мой взгляд, слишком широкими, но это, конечно, дело вкуса. Талия у нее осиная, щиколотки тонкие, ступни маленькие, а бедра халат распирают так, что пуговицы на пределе держатся. Такими обычно женские стилизованные силуэты рисуют.