– Ты издеваешься надо мной? – Нури уже сопел разъяренным быком. – Мои бараны, мои прекрасные бараны!.. Все до одного!..
– Сочувствую вам всем сердцем.
– Ты мне за все ответишь, оборванец. За все! Живо пошли к кази.
– К кази так к кази, – безразлично пожал плечами ходжа. – Только что вы собираетесь ему говорить?
– Правду!
– Дело ваше, только я бы на вашем месте этого не делал.
– Мне нет дела до твоих советов, паршивая собака! Ты идешь или нет?
– Иду, и незачем так волноваться. Эй, Саид, я сейчас быстренько схожу к кази и вернусь.
– Хорошо, – донеслось из-за глубины двора. – А я пока задам корму баранам.
У Нури свело челюсти так, что он даже рта для очередного ругательства открыть не смог.
– Ну что ж, – вновь повернулся ходжа к скрипящему зубами Нури, – как говорится, быстрее начнем – быстрее закончим.
Кази со дня на день ожидал ответа на посланную им бумагу. Волнение не оставляло его, ведь скоро ему будет на все наплевать: и на эту давно опостылевшую дыру, и на бывших друзей, затаивших обиду, и, тем более, на ходжу. Кази мурлыкал себе под нос несложную мелодию, мучая дутар. Играть на нем он не умел, но страстно хотел научиться – такова была его новая блажь. Почему именно блажь? С точки зрения слуги, страдавшего от кошмарных звуков, издаваемых инструментом в руках Шарифбека, кази даже нечего было думать стать музыкантом – слух у того совершенно отсутствовал. Но кази все не оставлял попыток извлечь более или менее складную мелодию.
К Шарифбеку давно никто не обращался ни с какими делами, что даже радовало кази: ни тебе проблем, ни дурацких жалоб, над которыми иной раз приходится поломать голову, ни жадных жалобщиков, с которых прямо-таки приходилось вытрясать лишнюю монету – сплошная тишь да благодать! Шарифбек последние три дня даже не открывал дверей, и очень удивился, заслышав шарканье подошв на ступеньках и последовавший за этим нетерпеливый стук в дверь.
– Кто там, войдите! – недовольно крикнул Шарифбек, откладывая дутар в сторонку.
Двери распахнулись, и в них ввалился красный, как спелый помидор, и почему-то совершенно мокрый Нури. За ним вошел Насреддин.
– Хо… ходжа? – выпучил глаза кази. – Опять ты? Я же просил тебя, умолял больше здесь не появляться!
– Простите, почтенный Шарифбек, но я не виноват. Меня привел Нури.
– Нури? – нахмурился кази. Только его Шарифбеку и не хватало! Хватило же у Нури наглости после того, как он в последнюю их встречу после судейства Насреддина наговорил Шарифбеку гадостей, явиться к нему в дом. Да еще и во всем мокром! Вон какие лужи растеклись по прекрасному полу. Впрочем, плевать на пол – скоро у кази будет другой дом, красивый, чистый и просторный. – Что с вами стряслось?