— Мы верим, что на болотах живут кикиморы, — говорил Карли.
— Мы тоже, — откликнулся Квикка, сам выросший на английских фенах. — Они живут в болотных ямах. Когда плывешь за дикими утками на плоскодонке, не вздумай попасть шестом в старое гнездо кикиморы. Такие охотники не возвращаются.
— Откуда только эти твари взялись? — спросил кто-то.
— Они ниоткуда не взялись, всегда здесь были.
— А я слышал вот что, — сказал Квикка. — Вы знаете, что мы все как будто бы произошли от Адама и Евы. И вот однажды Господь Бог сошел на землю и велел Еве показать ее детей. Ну, она некоторых показала, а некоторые были неумытые, потому что мать была ленивая, и она приказала им спрятаться. И под конец Господь Бог говорит: «А те дети, которых ты спрятала от меня, пусть они так и остаются спрятанными». И с той поры те из детей Евы, кого она показала, — это мы, люди, а те, кого не показала, — это потаенный народ, он живет на болотах.
Байка была выслушана, но не слишком понравилась. Каждый из присутствующих, кроме Карли, был раньше рабом церкви и освободился лишь благодаря Шефу и армии Пути. Христианское учение было им знакомо, но напоминало о рабстве.
— А здесь, по-моему, все иначе, — раздался еще один голос. — Кикимор нет, потому как нет болот. А есть тут у них такие водяные. В воде. Только и воды сейчас нет — все замерзло.
— И тролли, — добавил кто-то.
— Никогда о таких не слышал, — удивился Озмод. — Что еще за тролли?
— Огромные серые твари, которые живут в горах. А троллями их прозвали, потому что идешь-идешь и вдруг — трр! — на тебя катится скала.
— А вот мне один местный рассказывал, — прошамкал разбитыми губами Хама. — Жил в горах человек по имени Лафи. И однажды он пошел на охоту, а его схватили две троллихи, затащили в логово и стали держать заместо племенного жеребца. Они носили невыделанные шкуры, а ели только мясо и рыбу. Иногда мясо было конское или баранье, а иногда они ему и не объясняли, что это за мясо, но все равно приходилось есть. Долго ли, коротко ли, он притворился больным, и пока молодая троллиха охотилась, другая стала расспрашивать, чем его лечить. А он и говорит: нету для меня лекарства, кроме гнилого мяса, которое пролежало в земле пять лет. Она говорит: ну, я знаю, где есть такое мясо, и ушла. Но она-то думала, что он совсем больной и не убежит, поэтому не завалила вход в пещеру камнем. А он выбрался и давай деру. Троллихи его унюхали и потрусили вдогонку, но он учуял запах дыма и бежал до самой стоянки углежогов. Углежоги схватились за оружие, вышли навстречу троллихам и отогнали их. Потом все целые и невредимые спустились с гор. Но через девять месяцев отворяет Лафи дверь, а на крылечке младенец и весь покрыт серым волосом. После этого он даже боялся ночью выйти до ветра. А что с младенцем сталось, не знаю.