— Хочешь? — предложил он, но Луиза покачала головой:
— Я не люблю кофе.
Это было неправдой. Она пристрастилась к его вкусу, когда жила в Хьюс-Брабанте, но знала, какой это редкий и дорогой напиток. Она видела, как осторожно обращается Джим с маленьким мешочком кофейных зерен, которых явно не могло хватить надолго. А глубокая благодарность Луизы к своему спасителю и защитнику не позволяла ей лишать его того, что доставляло ему столько удовольствия.
— У него резкий и горький вкус, — объяснила она.
Луиза вернулась на свое место на противоположной стороне очага и стала наблюдать в свете огня за лицами мужчин, увлекшихся разговором. Она не понимала их, потому что они говорили на незнакомом языке, но он звучал мелодично и убаюкивающе. Луизу наполняло приятное ощущение сытости и клонило в сон, она не чувствовала себя такой спокойной и довольной с тех пор, как покинула Амстердам.
— Я передал твои слова Клебе, твоему отцу, — сказал Джиму Баккат.
Он в первый раз упомянул то, что занимало их умы. Говорить о важных вещах, пока не настал подходящий момент, считалось у бушменов невежливым.
— Что он ответил? — с волнением спросил Джим.
— Он велел передать тебе привет от него и твоей матери. Сказал, что, хотя ты и оставил в их сердцах дыру, которая никогда не заполнится, ты не должен возвращаться в Хай-Уилд. Сказал, что тот жирный солдат из замка будет ждать твоего возвращения с терпением крокодила, зарывшегося в грязь у берега.
Джим грустно кивнул. Он прекрасно понимал, какие возможны последствия, с того самого момента, когда решил спасти девушку. Но теперь он услышал, что и отец это подтверждает, и изгнание из колонии придавило его, как камень. Он стал настоящим отверженным.
Луиза видела выражение его лица и инстинктивно поняла, что именно она — причина его горя. Она уставилась на пляшущие языки огня, чувство вины ножом вонзилось в ее грудь.
— Что еще он говорил? — тихо спросил Джим.
— Сказал, что боль расставания с единственным сыном стала бы не так сильна, если бы он увидел тебя еще раз перед расставанием.
Джим открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же снова его закрыл. А Баккат продолжил:
— Он знает, что ты собираешься пойти по дороге Разбойников на север, в глушь. И сказал, что ты не сможешь выжить там с теми скудными запасами, которые взял с собой. Он хочет передать тебе еще кое-что. Сказал, что это будет твоим наследством.
— Да разве такое возможно? Я не могу вернуться к нему, а он не может прийти сюда. Риск слишком велик.
— Он уже послал твоего дядю Бомву, Дориана, и Мансура с двумя фургонами, нагруженными мешками с песком и ящиками с камнями по западной дороге вдоль побережья. Они отвлекут Кейзера, и твой отец сможет встретиться с тобой в условленном месте. У него другие фургоны — с прощальными дарами для тебя.