Полковник Кейзер с шумом въехал во двор Хай-Уилда во главе десятка кавалеристов. Его следопыт-бушмен бежал рядом с его лошадью. Кейзер встал на стременах и закричал в сторону парадного входа дома:
— Минхеер Том Кортни! Немедленно выходите!
Во всех окнах дома разом появились белые и черные лица, дети и освобожденные рабы таращились на полковника в изумлении.
— У меня неотложное дело! — снова закричал Кейзер. — Не пытайтесь меня одурачить, Том Кортни!
Том вышел из высокой двери склада.
— Стефанус Кейзер, мой добрый друг! — воскликнул он весело, передвигая на лоб очки в стальной оправе. — Вам здесь всегда рады!
Они проводили вместе много вечеров в таверне «Русалка». За долгие годы сделали друг другу немало одолжений. Лишь в прошлом месяце Том нашел для супруги Кейзера прекрасную нитку жемчуга по вполне приемлемой цене, а Кейзер позаботился о том, чтобы с одного из слуг Тома сняли обвинение в пьяной драке.
— Прошу, прошу! — Том приглашающе раскинул руки. — Жена принесет нам кофе, или вы предпочитаете немного вина? — Он крикнул в сторону кухни: — Сара Кортни! У нас уважаемый гость!
Она тут же вышла на террасу:
— О полковник! Какой приятный сюрприз!
— Может, и сюрприз, — сурово откликнулся Кейзер, — но в его приятности я сомневаюсь, мадам. У вашего сына Джима серьезные проблемы с законом.
Сара сняла фартук и подошла к мужу. Он полной рукой обнял ее за талию. В этот момент Дориан Кортни, стройный и элегантный, в зеленом тюрбане, скрывавшем его рыжие волосы, шагнул из-за здания склада и тоже остановился рядом с Томом. Вместе эти трое представляли собой единый грозный фронт.
— Войдем в дом, Стефанус, — повторил Том. — Мы не можем разговаривать здесь.
Кейзер решительно качнул головой:
— Вы должны сказать мне, Том Кортни, где прячется ваш сын.
— Я думал, это вы сможете мне сказать. Вчера вечером весь мир и его братья видели, как вы гнались за Джимом через дюны. Он снова вас обогнал, Стефанус?
Кейзер вспыхнул и заерзал на взятом взаймы седле. Запасной мундир жал ему под мышками. Всего несколько часов назад полковник получил свои медали и Звезду Святого Николая, когда его следопыт-бушмен принес ему брошенную в лесу за соленым озером седельную сумку. Он тут же кое-как пришпилил все это на мундир. Полковник коснулся кармана, убеждаясь, что его золотые часы по-прежнему на месте. Бриджи на нем едва не лопались по швам. Ступни ног были натерты до пузырей после долгого пути домой в темноте; новые сапоги раздражали больные места. Обычно полковник гордился своей аккуратной внешностью, и теперешняя небрежность и неудобство одежды усиливали унижение, которое он вынес из-за Джима Кортни.