Но за отдыхом его наблюдал не только старый ворон на вершине покорёженой пихты, но и Семён Астахов. Всё это время он шёл позади столичной троицы, и теперь с вершины скалистой гряды разглядывал за странным способом передвижения своих гостей. По прямой от Астахова до Степаныча было метров двести,
не больше. В первый раз за всё это время артиллерист остался без оружия, и Астахов отметил это особо. Некоторое время он jnkea`kq, но искушение было слишком велико. Когда полковник встал и повернулся к скале чтобы преодолеть это последнее препятствие, Астахов тщательно прицелился в его голову, зате поднял прицел чуть выше и выстрелил.
Пуля с визгом влепилась в камень сантиметра на два чуть повыше головы артиллериста. Тот отшатнулся назад, затем повернулся и увидел на соседней вершине, совсем рядом, человека с поднятым ружьём. Кто это был не стоило обьяснять Степанычу, он отшатнулся назад, упёрся спиной в скалу и медленно сполз вниз. Каждая клетка его организма будто желала стать меньше, незаметней, просто невидимой, растечься по этим камням и слиться с ними. А Семён всё целился, и полковник чувствовал словно на лбу его появились расходящиеся круги мишени. Не в силах бороться с этим чувством он прикрыл лицо ладонями и сдавленно крикнул:
- Ну!? Давай!
Время превратилось в некую весомую инстанцию, каждая секунда с чугунной тяжестью подтверждалась не менее тяжёлым ударом сердца.
Но время шло, а выстрела всё не было, и вскоре над головой полковника захлёбывающейся скороговоркой застучали спасительные выстрелы "Узи". Подоспевший на выручку Золотов, держа на вытянутых руках оружие, длинной очередью пытался догнать исчезающую вдали фигурку охотника. Лишь плотный щелчё бойка и наступившая тишина заставили финансиста разжать судорожно сжатую скобу спуска. Тяжело дыша Золотов опустил голову вниз, и, увидев сидевшего на площадке полковника, удивлённо спросил: - Ты живой?
Степаныч оторвал от лица руки, посмотрел вдаль, туда где ещё недавно видел свою столь реальную смерть, и утвердительно качнул головой. Говорить он не мог, глаза заливал обильный пот.
- Не ранен? - снова поинтересовался Золотов. Полковник отрицательно покачал головой, и хрипловатым, сорванным голосом сказал: - Покурить бы сейчас. Хоть "Приму".
- Помечтай, не вредно. Он что, промахнулся?
Полковник чуть помолчал, затем признался.
- Да нет, не промахнулся. Уделал он меня, Егорыч.
- Как это? - не понял миллионер.
- А вот так. У меня сейчас штаны не только от дождя мокрые.
Напомнил он мне про нашу первую встречу, когда я его вот так же... держал под прицелом.