— Алло?
— Здравствуйте, я говорю с Элоизой Кальдан? — спросил голос тихо, почти шепотом.
— Да, это я.
— Меня зовут Маркус Сенгер, я из Патронажной службы. Звоню по поводу Яна Фишхофа.
У Элоизы упало сердце, и она уронила голову на грудь.
— Он умер? — спросила она и провела рукой по шее.
— Нет, но уже близок. У него сильные боли, он все время то приходит в себя, то теряет сознание, так что мы думаем, что это вопрос нескольких часов.
— Но вчера вечером я разговаривала с вашей сотрудницей, и у меня сложилось впечатление, что он чувствовал себя более-менее.
— Верно, но ночью ему очень поплохело. Он спрашивал о вас несколько раз. Поэтому я и звоню.
Элоиза кивнула и посмотрела на немецкое побережье на противоположной стороне фьорда.
— Я сейчас не в Копенгагене, но я… — Она посмотрела на часы. До следующего рейса оставалось чуть больше двух часов. — Я могу приехать самое позднее после обеда.
— Большое вам спасибо. Скрестим пальцы, чтобы вы успели.
— А сейчас с ним есть кто-нибудь?
— Да, в доме есть люди, но он не хочет, чтобы кто-нибудь входил в спальню. Он хочет видеть только вас.
— Хорошо, — кивнула Элоиза. — Скажите ему, что я уже еду.
— Спасибо, я все ему передам.
— И, Маркус… так вас зовут?
— Да.
— Скажите ему… — Элоиза посмотрела в безоблачную пустоту над головой и постаралась найти слова. — Скажите ему, чтобы он не боялся и… — она несколько раз сглотнула, — скажите, чтобы он дождался меня.
Элоиза положила трубку и встретилась взглядом с Шефером. Он подошел и взглянул на нее, нахмурившись.
— Фишхоф? — спросил он.
Она кивнула и убрала телефон.
— Мне нужно домой. Они думают, что он умрет сегодня.
Глядя на нее, Шефер глубоко затянулся сигаретой.
— Хорошо, — кивнул он и снял с нижней губы крошку табака. — Только не вовлекайся слишком сильно, ладно?
— Что ты имеешь в виду?
— Просто не забывай, что речь идет не о члене семьи. Он тебе не отец, так что смотри в будущее, Кальдан.
Элоиза несколько секунд смотрела ему в глаза.
— Он умирает, ты это понимаешь? Умирает, и он совсем один.
Шефер кивнул:
— Да, я понимаю, но люди умирают каждый день. Невозможно каждого держать за руку.
Элоиза покачала головой. Она слишком устала, чтобы расстраиваться.
— Я и не собираюсь держать их всех за руку. Я говорю об одном человеке. Один человек, для которого я могу сделать что-то. Сейчас. Сегодня! Разве не в этом вся идея Патронажной службы?
— Да, и это очень хороший поступок, — сказал он, кивая. — Но для этого нужно иметь крепкие нервы.
— Да, я понимаю. К чему ты клонишь?
Шефер слегка пожал плечами.
— Похоже, вся эта ситуация сильно влияет на тебя.