Питбуль (Ханкок) - страница 2

— Алло?

— Здравствуйте, я говорю с Элоизой Кальдан? — спросил голос тихо, почти шепотом.

— Да, это я.

— Меня зовут Маркус Сенгер, я из Патронажной службы. Звоню по поводу Яна Фишхофа.

У Элоизы упало сердце, и она уронила голову на грудь.

— Он умер? — спросила она и провела рукой по шее.

— Нет, но уже близок. У него сильные боли, он все время то приходит в себя, то теряет сознание, так что мы думаем, что это вопрос нескольких часов.

— Но вчера вечером я разговаривала с вашей сотрудницей, и у меня сложилось впечатление, что он чувствовал себя более-менее.

— Верно, но ночью ему очень поплохело. Он спрашивал о вас несколько раз. Поэтому я и звоню.

Элоиза кивнула и посмотрела на немецкое побережье на противоположной стороне фьорда.

— Я сейчас не в Копенгагене, но я… — Она посмотрела на часы. До следующего рейса оставалось чуть больше двух часов. — Я могу приехать самое позднее после обеда.

— Большое вам спасибо. Скрестим пальцы, чтобы вы успели.

— А сейчас с ним есть кто-нибудь?

— Да, в доме есть люди, но он не хочет, чтобы кто-нибудь входил в спальню. Он хочет видеть только вас.

— Хорошо, — кивнула Элоиза. — Скажите ему, что я уже еду.

— Спасибо, я все ему передам.

— И, Маркус… так вас зовут?

— Да.

— Скажите ему… — Элоиза посмотрела в безоблачную пустоту над головой и постаралась найти слова. — Скажите ему, чтобы он не боялся и… — она несколько раз сглотнула, — скажите, чтобы он дождался меня.

Элоиза положила трубку и встретилась взглядом с Шефером. Он подошел и взглянул на нее, нахмурившись.

— Фишхоф? — спросил он.

Она кивнула и убрала телефон.

— Мне нужно домой. Они думают, что он умрет сегодня.

Глядя на нее, Шефер глубоко затянулся сигаретой.

— Хорошо, — кивнул он и снял с нижней губы крошку табака. — Только не вовлекайся слишком сильно, ладно?

— Что ты имеешь в виду?

— Просто не забывай, что речь идет не о члене семьи. Он тебе не отец, так что смотри в будущее, Кальдан.

Элоиза несколько секунд смотрела ему в глаза.

— Он умирает, ты это понимаешь? Умирает, и он совсем один.

Шефер кивнул:

— Да, я понимаю, но люди умирают каждый день. Невозможно каждого держать за руку.

Элоиза покачала головой. Она слишком устала, чтобы расстраиваться.

— Я и не собираюсь держать их всех за руку. Я говорю об одном человеке. Один человек, для которого я могу сделать что-то. Сейчас. Сегодня! Разве не в этом вся идея Патронажной службы?

— Да, и это очень хороший поступок, — сказал он, кивая. — Но для этого нужно иметь крепкие нервы.

— Да, я понимаю. К чему ты клонишь?

Шефер слегка пожал плечами.

— Похоже, вся эта ситуация сильно влияет на тебя.