Питбуль (Ханкок) - страница 6

стоял на письменном столе в глубине комнаты. Цветы поблекли, и Элоиза подумала, что, должно быть, это Алиса, покойная жена Фишхофа, когда-то давным-давно собрала этот букет. Может быть, именно поэтому у него не хватило духу его выбросить?

Ее глаза скользнули по многочисленным семейным фотографиям в рамках, стоявшим на столе рядом с букетом. Некоторые были сепиями из далекого прошлого, другие относились к более позднему времени. Элоиза задержала взгляд на одной: это была фотография жены и дочери Фишхофа, сделанная, как казалось, в задней комнатке у провинциального фотографа. Девушка, чьего имени Элоиза не помнила, была одета в замшевую куртку карамельного цвета и выбеленные джинсы, очки в черепаховой оправе закрывали ей пол-лица. Алиса стояла рядом со своей дочерью в кричаще зеленой футболке с логотипом «Марк О'Поло» и огромными подплечниками и являла собой одну громадную копну завитых кудрей. Образ более чем старомодный, подумала Элоиза с улыбкой и пошла дальше на кухню.

Она открыла холодильник: средняя полка была забита коробочками с лекарствами всевозможных размеров и цветов. Препараты, призванные оттянуть неизбежное на дни, часы… минуты. Фишхоф перестал пить таблетки три недели назад. Все меры по продлению жизни давали море побочных эффектов, и в итоге он отказался от всего, кроме холодного пива.

Элоиза взяла с полки холодильника бутылку «Карлсберга» и снова вышла в сад. Она поставила ее на стол перед Фишхофом и села в плетеное кресло рядом с ним.

На его лице мелькнула нервная гримаса.

— Ян, это я, — она побарабанила пальцами по столу, чтобы привлечь его внимание, — Элоиза.

— Элоиза, — тихо повторил он. Он начал кивать, сначала медленно, потом быстрее, так что резиновая трубка от кислородного аппарата стала ходить туда-сюда в его больших ноздрях.

Затем повернул голову и уставился на нее.

— Элоиза? — удивленно переспросил он, словно они давно не виделись.

Она улыбнулась и кивнула.

— Как ты сегодня?

Старик поморщился.

— Мысли, мысли, — пробормотал он, махнув рукой.

Элоиза поставила локоть на стол и подперла подбородок ладонью, наблюдая за ним.

— О чем думаешь? — спросила она.

— О том, о сем, о смерти. О том, о сем, о смерти, — повторил он, как будто это была строка из старинного детского стишка, который он только что вспомнил. Он продолжал напевать по слогам. Выпирающие челюсти со стуком отбивали ритм.

Элоиза подвинула бутылку поближе к нему.

— Вот, глотни! Сегодня жарко, и очень важно, чтобы на борту была какая-нибудь жидкость.

Ян Фишхоф потянулся за пивом, опустил палец в горлышко бутылки и быстро вытащил его снова, так что раздался влажный хлопо́к. Он поднес бутылку ко рту и осторожно сделал глоток.