Тут же Мариэль почувствовала жаркую волну неги и сладострастия, исходящую от Каринтира. Которая, впрочем, сразу же прекратилась.
— Я говорю именно об этой пси возможности, уточнил он, чтобы не было недопонимания. Тут же опять короткая волна желания, как очищающий ветерок проскочила в помещении.
Мариэль лихорадочно думала, но ведь эта ментальная способность совершенно не влияет на женщин, как же ему удалось мало того, что так быстро разобраться, освоить, но и преобразовать это тайное знание.
Каринтир, видимо от желания похвастаться, а вовсе не потому, что хотел дать пленнице возможность собраться с мыслями, сказал, — Задала ты мне задачку, женщина. Я пару дней разбирал это ментальное воздействие на составные части, пока не подобрал к нему ключик и смог улучшить этот приём.
Тут новая накатившая волна желаний пришла настолько сильная, что Мариэль с трудом устояла на ногах. Чуть не застонав от вожделения, она еле смогла удержать себя в руках и немедленно не броситься в ноги к этому аграфу с рыбьими глазами, с желанием исполнить любое его повеление, ведь в этом заключается её единственное счастье.
Оглушительная пощёчина привела её в чувство. Ладошки болели от впившихся ногтей, когда она изо всех сил стискивала свои кулачки, чтобы удержаться на месте. Уже привыкнув за последнее время к такому обращению, Мариэль только коротко спросила.
-За что?
Каринтир даже не смутился. — За то, моя девочка, а я тебя на две с лишним тысячи лет старше и поэтому имею право так тебя называть, что прежде, чем изучать такие опасные вещи по попыткам манипулирования собеседником, надо сначала научиться ставить пси щиты, чтобы однажды самой не оказаться в роли жертвы. Смотри мне в глаза, — неожиданно властно и жёстко он приказал совсем преставшей что-либо соображать Мариэль.
Она послушно посмотрела, глаза превратились в колодец куда она падала, на какое-то мгновение чужие глаза заполнили собой весь мир, послышалось заунывное бормотание, которое кажется продолжалось всего лишь миг. Когда Мариэль рывком пришла в себя, внутренние часы нейросети показывали, что прошло 6 часов реального времени.
Голова была лёгкой, мысли на удивление чёткими и ясными.
— Что вы со мной сделали? — задала она вопрос Каринтиру, заметно уставшему, чтобы он там не делал пока она была без сознания, а сейчас пока она приходит в себя, с аппетитом уплетающему её кашу.
Впервые Мариэль смогла без брезгливости посмотреть на это местное, дурно пахнущее произведение кулинарного искусства, не менявшееся утром, в обед и вечером. Конвоир равнодушно приносил кашу, и так же равнодушно, спустя полчаса забирал полную тарелку, к которой Мариэль не могла заставить себя притронутся, хотя последние два дня голод стал уже совсем невыносимым.