***
Исповедь охранника-вахтёра
Он выговаривался старательно, копаясь во всем мучительном и перелопачивая его, выдавал мне все, что давно уже было обкатано в сознании и назойливо просилось наружу.
«С самого детства жизнь у меня наперекосяк шла. У всех мальчишек в классе отцы. Кое-кого папаши-начальники даже на машинах в школу подвозили, а у меня не только папаши с машиной, но и никакого нет. Люто я завидовал пацанам – и отцам, и машинам, и джинсам импортным, и кроссовкам. Каждой их пятерке завидовал – очень хотел лучше всех учиться, так, чтобы учителя говорили: „Ах, какой умный, какой способный мальчик“. Только ничего у меня не получалось: чтобы пятерки получать, надо „пахать“, а я этого уже тогда не любил. Иногда людей подлецами жизнь делает, я подлец врожденный, подлец генетический – от папы унаследовал».
Тут он замолчал, видимо, наслаждаясь самосудом.
«После школы товарищи мои кто в институт, кто в техникум, а я завалился на экзаменах. Очень обидно было. Что делать? Сунулся в официанты. Каждый день шум, блеск, оркестр веселые песенки играет, красивые женщины вокруг. И хоть все это не для тебя, но самым краешком все же касается. И вокруг море разливное самого соблазнительного спиртного и все бесплатно, все в твоих руках. Стал я выпивать и не заметил, как спился. Мать с детства очень строгой была. Попробуй только ослушаться: ремнем рубцевала до 13 лет, а потом наши силы сравнялись. Мама очень переживала, плакала, умоляла бросить такую жизнь, когда трезвый – тихий, робкий, застенчивый, а когда выпью – „бунт на корабле“, только выпимши плевал я тогда на ее слезы и мольбы».
«В больницу надо было», – осторожно вставил я.
«Какая там больница. Я алкоголиком себя не считал. Да какой алкоголик признается, что он алкоголик, какой дурак скажет, что он дурак? Так и жил. Хотел красивой жизни, а получилось только скотство. Мать теряю, и друзей нет, кроме матери ни одного близкого человека – собутыльников полно, друзей – никого. Очень маме хотелось, чтобы была у меня семья, чтобы были у нее внуки. Но жениться я не хотел – жениться, значит, для кого-то жить, о ком-то заботиться. Зачем мне это? Я только для себя.
Мать погибала, только я старался этого не замечать. Я с перепоя по нескольку дней домой не прихожу, а она все ночи по квартире из угла в угол мечется, места себе найти не может, самые страшные картины себе представляет. Домой приду, она совсем зеленая. Только мне все до лампочки. Как-то утром прихожу после пьянки и вижу: лежит она, стонет и за сердце держится. Вызвал скорую, отвезли ее в больницу – инфаркт оказался. Но, слава богу, вовремя прихватили, все обошлось, стала поправляться. Здорово я переживал тогда. И дал себе зарок: ни капли больше в рот не возьму. Трудно было, но не брал. Сейчас я в завязке, вот, вахтером работаю, на хлеб с маслом хватает, в «ящик» попялиться и на боковую.