Тоттмейстер Бергер смотрел на Дирка, то ли ожидая его реакции, то ли просто потому, что нашел в лице своего подчиненного что-то примечательное. Этого взгляда невозможно было не замечать, от него нельзя было отмахнуться. Холодные серые огни уставились на него в упор, равнодушные, ослепляющие и совершенно, совершенно нечеловеческие. В них было и спокойствие сумерек, и предрассветная тревога. Они могли обжечь серым пламенем и тут же выстудить засмотревшегося на них лютым холодом, от которого в голове начинало звенеть, как в ледяном куполе. Очень тяжело найти нужные слова, когда на тебя в упор смотрят такие глаза.
Дирк все-таки не отвел взгляда. И по весело мигнувшим огонькам в глазах магильера понял – правильно, что не отвел. Тоттмейстер Бергер чему-то улыбнулся, может, замешательству своего недогадливого унтера, а может, собственным мыслям. Или же его, Дирка, мыслям.
– Все верно, унтер-офицер Корф. Вы правильно все поняли. Теперь произнесите это вслух.
– Вы хотите напугать штабистов и оберста, – медленно сказал Дирк, подбирая слова с осторожностью сапера, снаряжающего мину, – но не сильно. И для этого подхожу я.
– Да. Вы уже несколько сбили с них спесь, так что отлично подойдете на эту роль, – тоттмейстер Бергер энергично потер виски, словно заводя ключом невидимый механизм в своей голове. – Пусть немного понервничают. Их там целая свита, как воронье на майском поле. И конечно, все звенят под весом орденов. А я не хочу долго препираться. Не люблю штабные склоки.
– Если вы считаете, что это необходимо.
– Считаю, – легко произнес тоттмейстер Бергер. – Люди боятся представителей нашего ордена. Так повелось. Но они офицеры и считают себя мужчинами. А значит, будут играть в независимость даже перед лицом катастрофы, путаться у меня под ногами и всяческим образом тратить время, которого и так немного. Поэтому их надо немного оглушить, в их же интересах. Как лекари в стародавние времена оглушали колотушкой нерадивых пациентов, чтоб вырвать зуб. Мне придется поступить схожим образом. Иначе они будут мешать мне спасать их жалкие штабные шкуры. Унтер-офицер Йонер, что у вас?
– Это из-за Бруно, мейстер, – Йонер облизнул губы, как будто это могло смягчить их.
– У меня без малого три сотни мертвецов в роте, а вы полагаете, что я помню каждого поименно?
– Штальзарг из моего взвода, мейстер.
– Ах, штальзарг… Что с ним? Совсем плох?
– Он стар. Ему уже три года.
– Большой срок для штальзарга, – согласился тоттмейстер Бергер. – Я понимаю, что вы хотите сказать. И чувствую ваше беспокойство.