Я положила листочек и фигурку Талиесина в сундук.
* * *
В следующую субботу я снова отправилась с Лиззи на Крытый рынок. Там, как всегда, было полно народу, но мы пробились сквозь толпу.
— Померла! — крикнула из своего лотка миссис Стайлз, увидев нас. — Вчера унесли ее.
Она взглянула на меня, а потом отвернулась, чтобы поправить гвоздики в ведре. Мы с Лиззи смотрели на ящики Мейбл.
— Она перестала кашлять, и я подумала: ну наконец-то, тишина. Только уж слишком тихо было, — миссис Стайлз перестала трогать гвоздики и вздохнула так тяжело, что ткань одежды натянулась на ее согнутой спине. Она выпрямилась и посмотрела на нас. — Бедняга. Когда мы спохватились, она была мертва уже несколько часов, — цветочница переводила взгляд то на меня, то на Лиззи. Ее руки разглаживали фартук, а на губах была заметна мелкая дрожь. — Жаль, я не сразу неладное почуяла.
Место Мейбл было уже занято. Соседние лавки расширились, чтобы захватить пустое пространство. Я стояла не двигаясь минуту или час — не знаю сколько — и не могла понять, как Мейбл помещалась там со своими ящиками. Никто из прохожих не замечал, что ее больше нет.
Когда мистер Данкворт пересел за сортировочный стол, у меня было чувство, что мне наконец-то расслабили слишком тугой корсет. Это произошло благодаря Элси.
— Знаешь, Эсме, — сказала она однажды утром, когда я предположила, что, возможно, у меня недостаточно опыта для особо трудных слов, — каждый, кто работает над Словарем, оставит в нем свой особый след, и неважно, насколько сильно отец или мистер Данкворт желают сделать Словарь однородным. Постарайся воспринимать замечания мистера Данкворта как предложение, а не как единственно верный вариант.
Неделю спустя я услышала, как она жаловалась, что к некоторым полкам слишком трудно добраться из-за того, что стол мистера Данкворта стоит слишком близко к ним. В тот же день доктор Мюррей поговорил с ним, а на следующий утро, когда я пришла в Скрипторий, мистер Данкворт сидел за сортировочным столом напротив мистера Свитмена. Между ними выросла перегородка из книг.
— Доброе утро, мистер Свитмен. Доброе утро, мистер Данкворт, — сказала я.
Первый ответил улыбкой, второй — кивком головы. Мистер Данкворт по-прежнему избегал смотреть мне в глаза. Его стол уже убрали, а мой снова выглянул из-за книжной полки.
Я села и подняла крышку стола. Обои, наклеенные внутри, уже закручивались по краям, но розы оставались такими же золотистыми, как и раньше. Я провела пальцами по розам и попыталась вспомнить, сколько лет уже работаю за этим столом. Девять или десять? Столько всего произошло, а я все еще сидела на том же месте.