Принц уехал первым, отказавшись от чая, чем едва не довел до слез накрывающую на стол Руш. Бенита и Квон тоже задерживаться не стали – стемнело и до комендантского часа оставалось всего ничего. Хотя парочку ароматных пирожных девушка со стола умыкнула. Они вполне могли съесть их в общежитии, не пропадать же добру.
Виконт перехватил их в дверях.
– Тьен Квон, я бы хотел поговорить с дочерью. Всего пару минут, – неожиданно мирным тоном сказал он, и Соргес отошел к паромобилю.
Бенита ощущала некоторую неловкость; она знала, что ее отец размышлял о визите принца, а ей вовсе не хотелось слушать, какая честь – быть фавориткой его высочества.
Но виконт сказал совсем не то, что она ожидала.
– Я не знаю, о чем вы разговаривали с принцем, но помни: ты не обязана делать что-то против своей воли. Что бы он тебе ни пообещал.
– Даже если это поможет вытащить Итана из тюрьмы? – не удержалась Бенита.
– Дениши не продаются, – серьезно напомнил отец. – И только тебе решать, кого любить. Пусть это будет обычный алазиец-детектив, а не наследный принц. – Последние слова он произнес еле слышно и – о ужас! – при этом смутился.
– Я поняла. Спасибо, – широко улыбнулась Бенита и, не дожидаясь пока отец испортит все какой-нибудь очередной неловкой фразой, торопливо сбежала по парадной лестнице.
После встречи с принцем работа застопорилась. У Бениты их разговор не выходил из головы, и она не столько нервничала по поводу операции, сколько боялась за ее исход. Арий мог сколько угодно разглагольствовать, что план безупречен, но, чтобы защитить принца от нападения, нужно было постоянно находиться рядом с ним. А значит, Квон или она на самом деле могли пострадать. Это злило. Злило, что Арий так спокойно распоряжался их судьбами, словно они были всего лишь марионетки. Хотя почему словно? Принц вел искусную игру на политической арене и был готов пожертвовать парой фигур, чтобы выиграть.
Оставшиеся до намеченного события дни пролетели в одно мгновение, и за это короткое время произошло несколько событий. Во-первых, о предстоящем чаепитии и приглашении принца узнала матушка. Мариссе написал виконт Дениш, и та не пришла в восторг от ухаживаний принца. В пришедшем от нее письме вместо привычных встревоженных охов и стенаний был короткий и содержательный ликбез о том, как вести себя с членами королевской фамилии, а также напоминание, что Бените, будучи гражданкой другой страны, можно не бояться дать зарвавшемуся кавалеру по лицу. И плевать, если он принц. Эл, догадавшийся по кратким оговоркам, что это не обычное чаепитие, посоветовал заодно обвешаться артефактами и вместе с вестником прислал сапфировый гарнитур, зачарованный заклинаниями, как Снежная ель.