– Думаешь, это воздействие «спящей красавицы»?
– Вероятнее всего. Я попрошу Ринкета съездить и встретиться с ней, но боюсь, проверять уже поздно.
– А Торфяник об этой служанке ничего не говорил?
– Разве он станет отчитываться перед слугами? – вздохнул Квон.
– Зато мы видели Сову, – оптимистично заметила Бенита, разматывая бинт.
– Даже не знаю, радоваться ли этому, – проворчал мужчина. Девушка в этот момент обняла его за талию, чтобы сделать перевязку. – Вчера ты обещала рассказать мне о Пустоши.
– Это долгий разговор.
Квон демонстративно посмотрел на часы.
– Шесть утра. Времени у нас предостаточно.
– А тренировка?
– Проведем завтра две, – пошутил он, но тут же посерьезнел. – Чего ты испугалась? Вчера в Пустоши поначалу была такой спокойной и уверенной, а потом что-то изменилось. Потеряла Олфорда?
– Нет, встретила призрак из прошлого.
Бенита и правда не хотела вспоминать то время. Но напарник имел право знать.
Ей было семь, когда это случилось. Матушка приболела, отец вечно пропадал на службе, и няня повезла девочку в гости к папиному другу; у него был сын – ровесник Бениты, и дети дружили. Бенита помнила, как удивилась, что в гости поехали окружной дорогой через лес и слишком долго добирались до загородного дома – обычно путь занимал не больше часа, а тут кружили несколько часов кряду. Она задремала, а очнулась уже от удара. Ее кинуло на няню и, наверное, это спасло – то место, где она сидела, смяло в лепешку. Няне повезло меньше – женщина сломала шею, и оказалось, что Бенита вцепилась в медленно остывающий труп. О водителе и говорить не стоило – позже его вытаскивали по кускам.
Паромобиль слетел с обрыва на старой трассе, в десяти милях от города. Тогда она этого не знала – думала, скоро матушка и отец найдут ее и спасут. Поначалу не понимала, что происходит – пыталась разбудить няню, выбраться, позвать на помощь. В попытке избавиться от железного плена содрала в кровь пальцы.
Вылезти из паромобиля не получалось – с одной стороны заклинило дверь, а с другой осталось слишком мало места, чтобы протиснуться рослой девочке вроде нее. Смотреть на мертвую няню было страшно, равно как и вперед, на залитое кровью сиденье. Даже будучи ребенком, Бенита понимала, что водитель давно мертв.
Темнело. Терпеливое ожидание сменилось отчаянием, и она не выдержала. Девочка сорвала голос, пока звала на помощь; саднило горло, болела голова. А затем совсем рядом завыли волки или твари похуже, и она зажмурилась, пытаясь представить, что ее здесь нет, совсем нет! Она сжалась в комок, вцепившись в ледяную руку няни. Та окоченела, но девочка все равно продолжала прижиматься к ней, будто няня могла защитить. И тогда, где-то между бредом и полусном, Бенита впервые провалилась в Пустошь…