Дирк обошел разбросанные стулья и столы во дворике и влез в гондолу. Экипаж дирижабля по-прежнему находился в своих креслах, не двигаясь и не издавая ни звука. Мужчина склонился над пилотом, нашел тумблер зажигания и выключил его. Двигатели еще раз или два громко чихнули и замолкли, винты несколько раз провернулись, а потом остановились.
Наступила гробовая тишина.
Питт поморщился и осмотрел гондолу. Внутри не виднелось никаких следов повреждений, казалось, что все механизмы и пульт управления работали исправно. Но его больше поразило обилие приборов на дирижабле. Здесь было все для подводной поисковой экспедиции: градиометры для поиска железа, эхолокатор бокового обзора, профилометр твердого дна.
Дирк не замечал любопытных лиц, заглядывающих в открытую дверь гондолы, не слышал монотонного воя приближающихся сирен. Он чувствовал себя отрешенным и каким-то растерянным. В жарком, влажном воздухе витал смрад гниющих человеческих тел, вызывая тошноту и страх.
Один из членов экипажа сидел, склонившись над маленьким столиком и положив голову на руки, как будто спал. Одежда мертвеца была влажной и покрытой пятнами. Питт коснулся его плеча и легонько толкнул. Плоть оказалась не упругой, а податливой и мягкой, как тесто. Несмотря на жару, Питта внезапно пробрал озноб, хотя по всему телу ручейками струился пот.
Он перевел взгляд на сидящих за штурвалом – ужасная картина! По лицам ползало множество мух, разложение до неузнаваемости обезобразило пилотов. Кожа слезала клочьями, словно на прорванных волдырях или ожогах. Челюсти отвисли, губы и языки распухли и засохли. Глаза были открыты, мутные зрачки смотрели в никуда. Руки с посиневшими ногтями все еще лежали на штурвалах. В безжизненных телах не осталось ферментов, сдерживающих размножение бактерий, и микроорганизмы образовали в кишечнике газы, нелепо раздув мертвецам животы. Высокая температура и влажность в тропиках значительно ускорили процесс гниения.
Прилетевший из ниоткуда «Проспертир» был могилой, полной гниющих трупов. Жуткий экипаж оказался заключенным внутри дирижабля, словно в склепе, так и не выполнив свою призрачную миссию.
Под ослепительным светом в прозекторской на столе для обследования лежал обнаженный труп чернокожей женщины. Тело отлично сохранилось, на нем не было заметно никаких повреждений. Опытный патологоанатом даже при беглом осмотре по степени трупного окоченения легко мог определить, что женщина была мертва не более семи часов. Ей было где-то около двадцати пяти – тридцати лет. Наверное, когда-то на нее засматривались мужчины, но сейчас ее тело выглядело истощенным и обезображенным из-за многолетнего употребления наркотиков.