Глава 5. Колесо начинает вращаться…
Коркоран прошел через толпу, роящуюся на улице, и направился к танцевальному залу и салуну «Золотая подвязка». Какой-то пьяница, шатаясь, с трудом преодолел препятствие в виде двери и, сильно качнувшись, вцепился в помощника шерифа, чтобы сохранить равновесие и не рухнуть на землю.
Коркоран помог бедолаге удержаться на ногах и даже едва заметно улыбнулся ему, когда заметил, что тот смог сфокусироваться на физиономии спасителя.
— Стив Коркоран, черт побери! — закричал пьяный. — Черт побери, ты настоящий! Пошли выпьем!
— Ты и так сегодня принял слишком много, — ответил ему Коркоран.
— Точно! — согласился пьяный. — Я как раз иду домой, если дойду. Похоже, я немного перебрал, так что могу и не дойти, это почти четверть мили! Я бы отправился спать в канаву напротив твоей хижины, только боюсь, ты пристрелишь меня, как одного из стервятников!
Клубившиеся на улице зеваки рассмеялись. Джо Уиллоугби — а это именно он выпил нынче лишнего — один из крупнейших торговцев Вапетона, был очень популярным персонажем лагеря-городка старателей.
— Просто в следующий раз постучите в дверь и назовите свое имя, — усмехнулся Коркоран. — И я всегда найду вам одеяло в офисе шерифа или койку в моей комнате, если это будет необходимо.
— Ты велико… великодушен! — дружелюбно грохнул Уиллоугби.
А потом, повернувшись, он нетвердой походкой устремился вверх по улице и вскоре затерялся в толпе развеселившихся под воздействием крепких напитков старателей, к которым он относился с пьяным добродушием.
Коркоран посмотрел торговцу вслед, сделал пару шагов, отделявших его от двери танцевального зала, и едва не столкнулся с рвавшимся наружу парнем. Краткий взгляд… Стрелку бросилась в глаза массивная челюсть, изможденный вид и налитые кровью глаза. Этот молодой старатель, хорошо известный Коркорану, стремясь на улицу, продирался сквозь толпу с такой яростью, словно его звала на бой какая-то великая цель. На краткий миг Коркоран заколебался, подумав, не стоит ли ему прогуляться и посмотреть, что же затеял этот парень, но, взвесив все «за» и «против», решительно шагнул в зал «Золотой подвязки». В сущности, он до сих пор оставался жив лишь потому, что мог легко читать и анализировать выражение лиц потенциальных противников: решительно выдвинутая нижняя челюсть и лихорадочный блеск в глазах молодого старателя многое сказали ему. Он понял, что парень собирался совершить нечто такое, что можно было бы расценить, как насилие. Но этот старатель не был преступником, а Коркоран не хотел вмешиваться в частную жизнь добропорядочных обывателей до тех пор, пока ее проявления не угрожали общественной безопасности.