Выезжая из загона, техасец заметил на другой стороне дороги детину, который, устроившись под раскидистым деревом, лениво точил нож. Днем и ночью, открыто и надежно укрывшись от чужих глаз, члены банды следили за местом, где хранилось их золото. Коркоран ни минуты не сомневался, что они подозревают о намерениях шерифа Миддлтона. Но, кроме того, стервятники хотели быть уверенными в том, что никто из посторонних не сует нос в их дела.
Свернув в расселину, Коркоран направился прочь из каньона, где находился городок. Спустя несколько минут он по узкой тропинке добрался до конца ущелья и двинулся через горы туда, где тропа пересекала Кряж Гризли — длинный горный хребет, густо поросший лесом.
Техасец не успел отъехать слишком далеко, когда неровный стук копыт заставил его обернуться, и он увидел, что чья-то лошадь, пытаясь перейти на галоп, беспомощно скользит по склону, сложенному сланцевой глиной. Разглядев всадника, Коркоран выругался.
— Глория? Что ты тут делаешь, черт побери?
— Стив! — девушка натянула поводья, и с трудом переводя дыхание, остановилась перед стрелком. — Возвращайся! Все это — дешевый трюк! Я слышала, как Бак Горман говорил с Кончитой. Он водит с ней шашни. Бак — приятель покойника-Брента, бандит и убийца. А Кончита всегда выуживает у него все секреты. Её комната рядом с моей, она-то думала, что меня дома нет. Горман сказал, что тебя обманули, вынудив уехать из города. Правда, он не сказал, как. Сказал, что ты поехал к Кряжу Гризли искать ветра в поле. Пока тебя не будет в городе, они решили собрать «шахтерский» суд из оставшихся в Вапетоне бандитов. Собираются выбрать судью и присяжных, вытащить Мак Брида из тюрьмы, осудить его за убийство Туза Брента… и повесить!
Грубое ругательство сорвалось с губ Коркорана, и в тот же миг он на мгновение словно превратился в тигра: сверкнули глаза, блеснули в оскале клыки. Потом мрачное лицо техасца вновь приняло равнодушно-безразличное выражение. Он резко развернул свою лошадь.
— Большое спасибо, Глория. Я возвращаюсь в город. И ты тоже поезжай, только сделай круг и выбери другой путь. Не хочу, чтобы кто-то знал, что ты мне помогаешь. — Девушка побледнела. Техасец поспешил ее успокоить: — Не бойся, они ничего не узнают!
Конечно, опасаться таких жестокосердных тварей, как стервятники, следовало каждому. Но, по правде говоря, Коркорану и в голову не приходило, что Глория в самом деле может пострадать от этих молодчиков. Он прибыл из тех краев, где последний подонок не станет поднимать руку на женщину.
Техасец пустил коня в галоп и единым духом преодолел расстояние, отделявшее его от Вапетона, а у окраины решил поехать другой, более короткой, если вспомнить, какую цель он теперь преследовал, дорогой. Перед самым ущельем Коркоран свернул в сторону, обогнул устье лощины, по которой выезжал из городка, и нырнул в другой отрог каньона, тот, что должен был привести его непосредственно в окрестности тюрьмы. За пару кварталов до места он услышал знакомый устрашающий рев сотен глоток. И действительно, пыльную улицу запрудила толпа возбужденных мужчин разного вида потрепанности; с криками и руганью они продвигались вперед, один, здоровяк самого бандитского вида, размахивал веревкой.