Невольные зрители неприятного, неожиданного, но нельзя сказать, что редкого для всякого салуна зрелища, выстроившиеся вдоль барной стойки, пришли в движение. Мужчины, перешептываясь, подались вперед, чтобы рассмотреть, кто лежит там, на полу. В этот момент снаружи послышались чьи-то поспешные шаги, грохнула входная дверь. Когда вновь пришедший вступил в круг света, люди шарахнулись к стенам: ничего хорошего ожидать не приходилось. Визитер, высокий, плечистый, узкобедрый, чей наряд — широкополая белая шляпа, аккуратно начищенные ботинки и галстук — и физиономия — резко очерченное, узкое лицо с тонкими черными усами — поразительно контрастировали с невзыскательным и грубым обликом остальных, был всем хорошо знаком. В руке этот джентльмен держал револьвер с ручкой из слоновой кости; дуло его — пока — было направлено в потолок.
— Что тут, черт побери, происходит? — резким голосом поинтересовался вошедший, а потом его взгляд упал на человека, лежащего на полу. Глаза джентльмена расширились от изумления и хищно сверкнули.
— Гримс! — воскликнул он, поворачиваясь к прижавшимся у стойки бара людям; и в этом движении было что-то тигриное. — Джеймс Гримс, мой заместитель! Кто это сделал?
Желающих отвечать не обнаружилось.
— Кто это сделал? — повторил визитер, чуть присев; дуло пистолета выразительно покачивалось, словно головка изготовившейся к броску ядовитой кобры.
Шаркая, мужчины придвинулись еще ближе к спасительной стойке, и только один остался на месте:
— Мы не знаем, Миддлтон. Джексон пошутил, выстрелив в потолок. Мы все стояли у бара, наблюдая за ним, когда вошел Гримс и попытался арестовать его…
— Выходит, его подстрелил Джексон! — прорычал Миддлетон, и его пистолет начал было опускаться. Джексон — а это именно он пытался подняться на ноги в центре зала — вскрикнул от страха и поднял руки. Но тут вмешался человек, который заговорил первым.
— Нет, шериф, это не мог оказаться Джексон. Его пистолет был пуст, когда погас свет. Я знаю! Он всадил шесть пуль в потолок, а потом продолжал нажимать на курок, но его пистолет только бесполезно щелкал — барабан-то опустел. И Гримс спокойно подошел к нему, потому как ничего не опасался, но тут кто-то выпалил, вырубив свет, и следом, уже в темноте, грохнул еще один выстрел. А когда мы снова зажгли свет, Гримс лежал на полу, а Джексон тут ни при чем.
— Я не стрелял в него, — пробормотал Джексон. — Я всего лишь хотел пошутить. Я выпил, а теперь протрезвел. Если бы он арестовал меня, я бы не сопротивлялся. Не знаю, что случилось, когда свет пропал. Я слышал выстрелы, и Гримс потащил меня на пол, когда упал. Я не стрелял в него. Не знаю, кто это сделал.