- Рядовой, срочно в пулеметный дивизион. Пусть выдвигаются на правый фланг.
- Есть, господин полковник! – невысокий посыльный, с усами «а-ля кайзер» на молодом лице, среагировал быстро. Едва успел полковник закончить приказ, как он уже подхватил винтовку и исчез в ходе сообщения. Наблюдавший за ним по приказу командира полковой адъютант лишь одобрительно хмыкнул, заметив, что даже боясь шрапнельных разрывов, посыльный Адольф все же старался добежать до пулеметчиков как можно быстрее.
Еще четверть часа спустя шесть пулеметных двуколок остановились на опушке небольшой рощицы, покрывавшей вершину холма. Расчеты едва успели собрать пулеметы на отведенных им позициях, как впереди появились передовые пехотные дозоры французов. Их отогнали стрелки огнем из ружей. Один или два француза упали, раненые или убитые, остальные поспешно отбежали назад.
Прошло минут тридцать, и наблюдавший в бинокль Манфред присвистнул от изумления. Противник двигался вперед в таких густых массах, что невозможно было распознать расчленение на линии стрелков. Пехотинцы шли безостановочно, не пригибаясь и не стреляя.
- Огня не открывать! – командир пулеметного дивизиона, капитан Плеве, хладнокровно выжидал, когда «лягушатники» подойдут на дистанцию эффективного огня.
До германских окопов оставалось метров восемьсот, когда цепи пехотинцев, в шинелях с подвернутыми полами и красных штанах, с большой лихостью устремились в атаку. Впереди с саблями наголо бежали офицеры. Встревоженные солдаты ясно слышали дружные крики: «En avante! Vive la France![5]». Кое–кто из пулеметчиков начал уже оглядываться, прикидывая возможность бегства, и только ругань и удары унтер-офицеров приводили их в чувство. Бегущая масса приблизилась на пятьсот метров и капитан, опустив бинокль, с хищной улыбкой на плохо выбритом лице, моментально превратившем его в чудовище, громко скомандовал:
- Огонь!
Реагируя на этот короткий приказ, пулеметы открыли уничтожающий огонь. Действие его было неописуемым: в мгновение ока местность покрылась бесчисленными павшими, и только остатки несчастного полка смогли уйти из этой кровавой бани.
- Бойня, - заметил побледневший командир полка, опуская бинокль.
- Классическая, - согласился с ним представитель дивизионного штаба, не отрывая лицо от бинокля. – Несчастные придурки видимо забыли, что сейчас не тысяча восемьсот четырнадцатый. Смотрите, а они отходят.
В бинокль было видно, как вдали отступали редкие ряды французов. Между ними скакали отдельные всадники, неслись галопом орудия.
- Батальная картина старых времен, - отметил командир полка. – Не хватает только нашей артиллерии. Мы бы их полностью уничтожили. Так и передайте господину генералу.