Из какого копытца напиться (Крудова) - страница 2

Почему портфель такой тяжелый, хотя я сдала из него две толстые книги в библиотеку? Отчего ноги делают шаги все короче, чем ближе я подхожу к дому? А потому, милый мальчик, что я просто не хочу идти домой.

— Кира, ты опять задержалась! — Встретила меня бабушка.

— Трамвая долго не было, — ответила я.

— Пойдем на почту, — сказала бабушка. — Почтальон утром извещение принес и попросил: «Заберите скорее вашу посылку. Мы ее на окно поставили. Шипит и бьется, вдруг развалится? Там какие-то бешеные зверьки».

— Может, папа мне сурка или суслика прислал? — спросила я.

— А теперь по телефону звонят, чуть не приказывают: «Придите!» Раньше шоферы, дворники, официанты были скромнее. Стеснялись лишний раз беспокоить людей. А теперь с каждым годом все хуже. Кстати, нас в зоопарке ждут с посылкой. Я звонила.

Из бабушкиного паспорта, что лежал на столе, виднелось извещение. И мы пошли на почту.

Я люблю маму и бабушку, они же, видимо, недолюбливают друг друга. Бабушка, разговаривая со своими гостями, в отсутствие моей мамы не называет ее Тамарой или хотя бы Тамарой Васильевной. И уже ни в коем случае дочкой, а только невесткой. Мама отвечает тем же: «Нет, нет, это чашка свекрови» или: «Вот мы с Кирочкой уедем — пусть поживет со своими гадюками и пауками». Мама так издавна и часто грозится уехать, что я уже ни в какой отъезд из Ленинграда не верю. Раньше верила и боялась. Мне не хотелось расставаться с бабушкой. И я люблю свою школу и даже наш маленький школьный двор. В середине двора есть щель в асфальте. Весной оттуда пробивается трава, а осенью виднеются края шляпок шампиньонов. Из всего, что есть во дворе, если не считать, конечно, детей, собак, кошек, птиц, мне нравится эта щель в асфальте. Когда мне было семь лет и я пошла в первый класс, я встретила на улице старенького дяденьку. Он нес на ладони, бережно прижимая к груди, зеленых, как мне показалось, птенцов. Я так смотрела на них, что старичок остановился и сказал: «Посади ее, девочка. Это маленькая лиственница!» — и дал махонький, согретый ладонью саженец. Я посадила его в щели асфальта. Мы с Сережей Бодровым, мальчиком из нашего двора, огородили саженец, нарисовав круг разноцветными мелками. Я представляла, что лиственница выросла большая, радостно зеленая, как елка в зале. Через три дня ее смяла машина, увозившая мусорные баки.

И все-таки теперь я бы очень хотела уехать отсюда. Куда? Наверное, к папе.

Мой папа, сын бабушки, второй год был в экспедиции. Иногда он звонил нам по телефону. Тогда бабушка надолго освобождала маму от домашней суеты — стирок, стряпни и вытирания пыли. Только цветы разрешала поливать.