Из какого копытца напиться (Крудова) - страница 3
«Это успокаивает и радует усталого человека», — сказала мне как-то бабушка.
Даже не очень вникая в происходящее в семье, я понимала, что папе сейчас плохо и ему необходима временная материальная помощь. Почему-то ему не заплатили за летнюю работу. Значит, мама снова будет делать чертежи дома.
Я как-то спросила у нее: «Это, наверное, плохо, что тебе приходится много работать?» Мама рассердилась и ответила: «Какая разница, кто в семье больше зарабатывает? Об этом думать мелочно и стыдно».
По-моему, мама права.
Весной и летом папа иногда присылал посылки с дырочками в крышке.
Сейчас мне очень хотелось, чтобы в посылке был ласковый пушистый зверек и записка от папы: «Кира, я вспомнил, что ты давно просила сурка. Я долго искал его, но все попадались злые. А этот ручной».
— Вы за живой посылкой? наконец-то!
— Да, — ответила бабушка, слегка кивнув головой.
— Иди сюда, девочка! — позвал меня служащий.
Большой ящик уже дергался у меня под мышкой, а бабушка все заполняла квитанцию. Мы были единственными на почте, кому сначала выдавали «ценность», а после брали для проверки документ.
И мы поехали в зоопарк. В кабинете заведующего отделом рептилий нас ждали сотрудники. Бабушка стояла поодаль, стояла прямая, строгая. Она двумя руками прижимала к животу сумочку и выжидательно смотрела на меня. Я втиснулась между сотрудниками и стала следить за их руками: толстые ящерицы, небольшие и размером побольше змеи, огромный паук обхватил мохнатыми лапами чью-то маленькую ладонь. В ящике рылись пинцетами, на концах обмотанными марлей, и аккуратно, почти нежно, вытаскивали каких-то других мелких тварей. Произносились латинские названия. И вдруг жалостно по-русски добавили к латинскому слову:
— Ах, мертвая! Нет, кажется, жива! Воды, надо спрыснуть водой. Нет, все, поздно. Она уже умерла, жаль. Чудная была бы самочка для Гоши.
— А Гоша кто? — спросила я.
— Скорпион, конечно, — обиженно ответил бородатый мужчина.
Наконец со дна ящика достали два конверта. Один дали мне, и бабушка тут же оказалась рядом. Не глядя на меня, будто меня и вообще нет с ней рядом, бабушка вскрыла конверт. А над вторым склонились сотрудники зоопарка, как раньше над посылкой. Я стояла между двумя письмами и по лицам взрослых старалась отгадать, о чем пишет отец.
Один из сотрудников выдал бабушке банку, сверху обтянутую марлей. Я ждала, что сейчас, как обычно, попросят: «Зачем он вам? Каракурт опасный… У нас самка есть для него». А бабушка ответит: «Николай Ростиславович вернется и опять займется научной работой. Видимо, этот экземпляр ему нужен». Но никто не просил, уже зная, что может ответить бабушка.