Мужчина усмехнулся и поудобнее устроился в плетёном кресле, заскрипевшем и просевшем под его весом.
— Быстро же ты примчалась. Прямо с члена старейшины спрыгнула?
— Как ты смеешь… — вспыхнула эльфийка, попытавшись плотнее укутаться в полупрозрачный лёгкий хитон, скрыть своё тело от этого наглого взгляда бледно-голубых глаз. — Ты, дерзкий мальчишка…
— Мальчишка? — рассмеявшись, воин поднялся во весь свой почти двухметровый рост и повёл широкими плечами. — Да, живи я здесь, всё ещё был бы мальчишкой. Но человек в тридцать лет давно уже считается мужчиной. А я ведь человек, не так ли, матушка?
— Ты весь в отца, — презрительно бросила эльфийка.
— А ты так хорошо его рассмотрела? — хмыкнул Кайран. — Или для тебя все люди на одно лицо? Потные, вонючие, небритые наёмники, убивающие твоих собратьев и насилующие сестёр?
— Зачем ты вернулся?
— Спросить об отце. Что тебе запомнилось больше всего? Запах пота и крови? Мозолистые руки, тискающие твою грудь? Или, может быть, член, выплёскивающий семя в твоё лоно? Интересно, ты кричала, когда он брал тебя? О, наверняка да. Сначала от страха и боли, а потом — от удовольствия.
— Нет! — выкрикнула эльфийка. — Люди — мерзкие грязные животные. И ты такой же, как они!
— Да, человеческая кровь во мне сильна, — кивнул мужчина, задумчиво почесав щетину на подбородке. — И я этому рад! Не хотел бы я быть худосочным слабосильным эльфом, без единого волоска на теле.
— Если хочешь знать, от встречи с твоим отцом мне запомнилось только чувство омерзения! — выпалила эльфийка. — И его же я испытываю, глядя на тебя! Человеческий ублюдок!
— Когда благородная эльфийская леди ругается грязными людскими словами это так… возбуждает, — хмыкнул Кайран. — Но ты врёшь. Тебе запомнился страх. Он и сейчас виден в твоих глазах. Неужели ты боишься меня? Я ведь твой сын, твоя плоть и кровь.
— Ты мне не сын! Я отреклась от тебя! Ты всего лишь грязный человек!
— Конечно, отреклась, — кивнул он. — Ведь я был вечным напоминанием о твоём позоре. А ты не хотела быть отверженной, не хотела, чтобы все помнили о том, кто ты. Всего лишь человеческая шлюха, наёмничья подстилка, зачавшая от насильника.
— В этом не было моей вины, — отвернувшись, пробормотала женщина.
— Вина! Да, её я тоже вижу в твоих глазах. Но ты права, ты и впрямь не виновата, что какой-то наёмник тебя изнасиловал. А за что же тогда ты испытываешь вину? Может за то, что тебе это понравилось?
— Если и так — что с того? Кто ты такой, чтобы судить меня? Ты всего лишь плод моего позора. Пошёл вон! — шагнуввперёд, эльфийка ударила кулачком мужчину в грудь, но он только усмехнулся. — Чего ты хочешь?