«Это еще что за чертовщина?» — слегка шокированная увиденным подумала я, пока еще не осознав, что увидела.
В мутном от пыли воздухе проступали неясные очертания какой-то фигуры. Я настороженно вгляделась в нее, не смотря на слезящиеся глаза, пытаясь разобрать, что она собой представляет. То, что эта тварюка явно что-то нехорошее, сомнений не возникло. Достаточно было взглянуть в эти горящие ярко-алым пламенем глаза. Пытливые, искрящиеся потусторонним светом, они глядели на меня будто пытаясь просветить насквозь и заглянуть в самое нутро. Морда этого создания, возможно, напоминала бы человеческое лицо, если бы не его жуткий, абсолютно черный цвет, выпирающие до остроты костяшки скул, роговые наросты на месте бровей, и острые шипы формирующие подобие короны на лбу, уходившие дальше на череп, где они плавно перетекали в алые, извивающиеся словно змеи, волосы.
Кажется, я забыла как дышать, глядя на это чудовище во все глаза, и больше не желая шевелиться. Его морда была до дрожи спокойна, ни единый мускул не выдавал в нем жизни, только яркий огонь в глазах. Я могла поклясться собственной жизнью, что за плотно сжатыми губами у этой штуковины скрывается ряд (а может даже не один) острых как бритва зубов.
Существо замерло, не шевелясь. Лишь черная дымка, вьющаяся вокруг его тела, будто жила своей жизнью, да алые волосы метались из стороны в сторону, ощупывая окружающее пространство словно щупальца.
Я попыталась осмотреть его тело. Оно было явно женским, совершенно голым и таким же уродливым, как и лицо, с острыми выступающими костьми и наростами шипов на плечах и бедрах, все черное лишь изредка искрящееся алыми, будто тлеющими прожилками. Я глянула на кисти ее рук, и в эту секунду до меня, наконец, дошло. Никакого существа не было и в помине, надо мной никто не нависал, не пронзал взглядом нечеловеческих глаз, не хотел разорвать, вцепившись в горло острыми зубами… все это время в комнате была лишь я и мое отражение в магическом зеркале.
Теперь я прекрасно понимала Роена: увидь я такое существо поблизости от себя, наверняка бежала бы без оглядки. Что уж говорить об этом бравом малом с военной выучкой — для него, рубануть с плеча без разбору, было не такой и странной реакцией — настолько страшная харя была у этой версии меня.
Я полежала еще немного, изучая существо более предметно. Вывод оказался совсем не утешительным: даже если смотреть на него целую вечность, симпатичнее оно не становится! Даже наоборот, проявляются еще более неприглядные детали. Например то, что у этой «меня» на руке выжжено клеймо, которое раз в пару минут вспыхивает алым. Или то, рядом с левой ногой у нее лежит кожистый отросток, похожий на толстый крысиный хвост, увенчанный колючкой на конце. Или эти неприглядные швы на шее: грубые неаккуратные стежки на месте, где очевидно какой-то умелец своей неопытной кривой рукой попытался совместить две разрозненные части моего тела. Куда не глянь — один ужас да тлен. Что порождает два вопроса: «Я такая, только отражаясь в этом чудо зеркале, или и в жизни тоже? Если и в жизни тоже, то что с этим делать!?»