И все бы было ничего, если бы парнишка, просто все оставил как есть. Но нет. Взбрело же ему в голову подойти к забору и окликнуть меня по имени. От звука своего имени, произнесенного им, меня скрутило, словно я хлебнула кислоты. Справившись с первым негодованием, я медленно обернулась, демонстрируя ему самое холодное выражение лица, на какое была способна. К сожалению этот безотказный в иных случаях метод не смог умерить его пыл.
— Чего надо? — мрачно осведомилась я, прибегая к следующему средству — подчеркнутой грубости.
— Да вот… подумал я тут, — смутился парень, пожимая огромными плечами, на что я лишь фыркнула «Подумал, как же!», — Сегодня в деревне дискотека будет… Пойдешь со мной?
Я замерла, не зная, смеяться ли мне над его наивностью, горевать над тупостью или плакать от того, что мне придется сейчас доступно втолковать этому дереву понимание того, что я — не его уровень. Наконец, тяжело выдохнув, я медленно поднялась из кресла, подошла к забору, и вкрадчиво прошипела:
— Не знаю, бесстрашный ли ты от того что такой тупой, или может это дефект такой врожденный, только вот объясни мне, как тебе в голову пришло такое? Что Я. С тобой. На дискотеку? В деревне? Вот так просто возьму, да пойду? Это могло бы быть смешно, если бы ты пытался пошутить. Но ты ведь в серьез это только что сказал, да? — потупив взор в пол, парень чуть кивнул, — Ну так вот, милый, ты эту затею брось и забудь, уяснил? И таращиться тоже заканчивай, раздражает, безумно. Понял?
Он снова кивнул, глянул на меня взглядом побитой собачонки и попятился назад, неожиданно наткнувшись на какое-то препятствие. За его спиной пристроилась еще одна наша соседка, старуха Кикиморовна (на деле Никифоровна, за скверный нрав заочно прозванная так всеми односельчанами). Парень жил с ней, вроде еще с малолетства, по слухам потеряв родителей толи из-за болезни, толи еще от чего — подробности этой истории меня откровенно не интересовали. Звал он ее бабушкой, помогал по хозяйству даже не смотря на то, что парнем был уже взрослым, а старушенция была премерзкая. Да и слава у нее была дурная.
— Такой змеюке как ты, только со змиями якшаться! — выплюнула она, сверкнув черными, подернутыми дымкой слепоты глазами, — Идем, Никитушка, не стоит она ни слов твоих, ни переживаний. Жизнь ее еще научит. Идем…
Я тогда лишь громко фыркнула, развернулась и плюхнулась в кресло, возвращаясь к фильму. Денек выдался… фееричный, что сказать.
* * *
Я с трудом вынырнула из оживших воспоминаний, заслышав едва уловимый шорох, исходивший оттуда-то с противоположного конца комнаты. Не успела я обернуться, как черная тень скользнула ко мне вплотную, представая моему взору.