— Ты угрожаешь мне, девчонка? — пророкотал вождь, наконец, выйдя из позорного замешательства. Зрачки его темных глаз расширились, в гневе заполнив всю радужку.
— Это предупреждение, добрая воля моей богини, — вкрадчиво проговорила я, отчего-то вполне спокойно восприняв эту внушительную вспышку гнева.
— Мерзкая вещунья! Кого ты притащил в мой шатер Сархэ!? — Вождь метнулся к одному из воинов с нечеловеческой скоростью, — Убить на месте, но черной кровью ее марать священный Тар-Вэ-Дан — только разгневать богов. Завтра на рассвете ты…
Полог шатра резко рванулся в сторону, впустив в полумрак алые лучи догорающего заката и низенькую крючковатую фигуру.
— Не произноси того, о чем пожалеешь, Ва-Эхтар-Дан, господин Соленых Степей, — резковатый женский голос вклинился на вдохе в гневный крик вождя, — Я видела ее приход много лет назад. Она и есть тот, чьего появления мы ждали с Края Морей.
В шатре повисла мертвая звенящая тишина, и только мое сосредоточенное пыхтение, в попытке расслабить веревки, туго оплетшие мои руки от запястий до самых локтей, нарушало ее.
— Все вон! И чтобы ни слова о том, что вы услышали здесь! — рявкнул вождь, кажется, вовсе не умерив свой пыл, а только распалившись еще больше. Войны, кинулись выполнять его приказ с таким рвением, что казалось, последние несколько минут, страстно молились только об этом.
Женщина приблизилась ко мне, позволив, наконец, себя разглядеть. Седовласая, с черными глазами, неразличимого в таком освещении оттенка, она представляла собой классическую по моим представлениям шаманку. Длинные волосы были уложены в невообразимый колтун, с кучей мелких побрякушек, впутанных внутрь странной прически, ее тонкая, неестественно белая шея, была увешана ожерельями самых разных форм и размеров, тело скрывала неопределенная мешковатая хламида, а сухонькие пальцы едва двигались под весом металлических и костяных колец. Склонившись передо мной в почтительном поклоне, она поспешно распутала мои руки, и перевела блестящий от невысказанного гнева взгляд на вождя.
— С закатом солнца духи не велят тайн бытия раскрывать. И нам молчать о них положено. Простите нас, за прием недостойный. Коль можете, зла не держите, — женщина вновь согнулась в почтительном поклоне. Вождь наблюдал за шаманкой с мрачно сжатыми в узкую линию губами, но поймав на себе тяжелый взгляд женщины, тоже чуть опустил голову.
— Моя богиня великодушна, и мне, как ее посланнику, положено этом примеру следовать. Поднимите голову. Я не держу зла.
Женщина выпрямилась, одаривая меня взглядом полным благоговения и ужаса: