— Наигралась? Теперь пошли, — голос у него все такой же строгий. Что ему не нравится? Он же сам увязался за мной. Интересно наблюдать за этим парнем. Такое чувство, что он делает все как-то по-другому.
Несмотря на худобу, у него очень массивные плечи. Каждое движение руками выглядит уверенным, хотя сейчас он всего лишь натягивает кроссовки. Когда сердится, около татуировки на шее проступают жилы. Изображение Джокера на татуировке пугает. Интересно, она что-нибудь значит для него или же просто очередная картинка? Его редко можно увидеть в какой-то яркой футболке или кофте. Основные цвета — это черный, белый или серый. Футболки без каких-либо рисунков на груди, однотонные.
Через несколько секунд я понимаю, что он смотрит на меня. Я пялилась на него все это время?! Глаза округлились. Нужно что-то сказать… соберись, Гвен!
— Как тебе кактусы? — Бэсфорд смотрит на меня как на дуру. Серьезно, Гвен? Кактусы? Причем здесь, мать его, кактусы?!
— Ч-что?.. Никак, — отвечает Бэсфорд, и я замечаю непонимание.
— Очень жаль! У вас с ними много общего.
Чтобы забыть этот неловкий момент, направляюсь в сторону кострища. Бэсфорд идет позади. Что вообще сейчас произошло? Нужно было спросить: «Сколько можно тебя ждать?!», подсказывает мне внутренний голос. Где ты раньше был? Теперь он считает меня извращенкой и любительницей кактусов. Какая разница, что он там думает? Почему он молчит? Тишина начинает раздражать.
— Зачем ты пошла одна в лес? Пародируешь блондинок из фильмов ужасов?
— Какая тебе разница? — спрашиваю я, повернувшись к нему лицом.
— Я несу ответственность за каждого, кто находится на кострище, — отвечает он, смотря под ноги.
— И ты решил бросить сотню людей ради девушки?
— Не бросить, а оставить на время, — он поднимает глаза, и мы встречаемся взглядом.
Сказать честно, я не знаю, что делать и как вести себя в подобных ситуациях. Я мало общалась с мальчиками.
Все, кого я когда-то любила — ушли: отец, Майкл. Я каждый раз задавала себе вопросы: что со мной не так, почему они меняют меня на других? Комплексы постоянно съедают мою сущность, храня настоящую Гвенет где-то внутри. Когда отец забрал вещи, я выбежала за ним на улицу. Слезы без остановки стекали по щекам, и было чувство, что у меня вырывают сердце… Он увидел меня и просто прибавил шаг. Шагая по родной улице, на которой он прожил десять лет, отец так и не оглянулся. С того момента я поклялась себе, что ни один парень не увидит моих слез. Повернувшись спиной к Бэсфорду, продолжаю разговор:
— Тебе лучше выйти первым.
— Чтобы ты могла сбежать?