А может, Татьяна устала ждать… Все-таки города разные. И не ездил Горский в Одессу. За семь лет первый отпуск.
А может, думали, что любовь прошла, а она не прошла. Потому что настоящая же любовь не может пройти!
А может, это она, Лизка, на самом деле настоящая разлучница!
И Лизка притаилась. За книгой. За всеми тремя мушкетерами с д’Артаньяном!
Вот только после отъезда Таньки в Одессу, ничего примечательного обнаружено не было. Павел был как Павел. Ел, пил, спал, купался в море, загорал, щекотал ей бока. Ничего особенного. Лизка даже постепенно оттаивать начала.
Если бы не эта проклятая пятница! Ни с того, ни с сего!
В гостиной было трое. Сама Лизка, Николай Васильевич и «мамо». С тремя мушкетерами – шестеро (д’Артаньян седьмой). А она сидела и гадала – знают ли они, что Павел, наверное, к Тане поехал?
– Который час? – вдруг поднял голову от шахматной доски свекор.
– Скоро восемь, – задумчиво отозвалась Изольда Игнатьевна, размышляя о том, что ее любимый пасьянс не сходился вот уже в который раз за вечер!
Николай Васильевич хмыкнул. Лиза про себя взмолилась, чтобы он не вздумал даже спрашивать у нее…
– И где его носит? Этого секретаря заводского комитета комсомола? Лиза?
Їтіть твою матінку!
– В город поєхал, – подала голос Лизка. – Товариш в нього там.
И снова спряталась за книгой.
– Товарищ? – Николай Васильевич раздраженно убрал с доски пешку. – Товарищ – это хорошо. Плохо, что тебя с собой не взял. Скучно тебе с нами.
– Тато… – вздохнула Лизка.
– С этими самыми товарищами Лизе было бы еще скучнее, – раздался голос свекрови. Она подняла сердитые глаза на Лизу. Наверняка глупая девчонка так и не сказала ничего Павлу. – Лучше ей дома побыть. Ужин, воздух…
И принялась снова тасовать колоду.
– Да я б все одно не поїхала з ним. Нехай розвіється.
– Вот-вот, – кивнул Николай Васильевич, – веется неизвестно где, на ночь глядя. А то, что отцу и в шахматы сыграть не с кем, он вообще не думает.
– Разложи пасьянс, – проворчала Изольда Игнатьевна. – Только и думаешь, что о своих пешках!
– Як хочте, то я з вами зіграю, – снова подала голос Лизка.
Николай Васильевич приподнял бровь и воззрился на невестку.
– Научить тебя, что ли?
– Да я вмію, – пробормотала Лизка, откладывая в сторону «Трех мушкетеров», и перебралась на свободный стул возле столика, где стояла шахматная доска. Объяснять, что играть в шахматы ее научил механик Василий, который утешал ее после того, как она поняла, что быть с товарищем Горским ей не судьба, Лизка не стала.
– И молчала? – рассмеялся Николай Васильевич.
– А шо говорить? Ви не спрашували.