– Понимаю. Есть идеи?
– Ну у тебя же был какой-то мужик в минюсте? Еременко? Яременко? Как там его? Перец, которого ты разводил.
– Еремеенко, – уточнил Макс. – Нормальный мужик.
– Вот я хочу, чтобы этот нормальный мужик устроил ад в офисе Каргина, – процедил сквозь зубы Закревский. – Чтобы там прокуратура на уши все поставила. С привлечением налоговой, антимонопольного комитета и хрен знает чего еще. Чтобы тотальная проверка по всем выигранным тендерам, чтобы всю его бухгалтерию проштудировали. Чтобы он спать ночами перестал. Сам понимаешь, никакой бизнес чисто не делается. И если когда-то этой падали какая-то тварь помогла прикрыть дело по заявлению Вероники, то где гарантия, что это единственное, в чем его покрывают? Если что-нибудь есть, то найдут. Заодно у него тупо времени на нас не останется. Знаешь, олигархов иногда вообще трусить полезно. И у них тонус лучше, и видимость деятельности органов власти создается.
Обдумывая сказанное, Макс некоторое время молчал, мерно постукивая ручкой по столешнице.
– Ок. Можно попробовать. В любом случае, если он откажет, то скажет об этом прямо. Тогда подумаем что-то еще.
– Макс, только мне как можно скорее надо. Десять дней на апелляцию. Потом хрен знает сколько времени до заседания у него руки развязаны.
– Я понял. Что зависит от меня – сделаю.
– Спасибо! – выдохнул Закревский и взъерошил шевелюру. – Но, мать же твою, как он меня достал!
Нацепив на лицо безмятежную улыбку второго сорта, Вероника поднималась в лифте на седьмой этаж бизнес-центра. Прямиком в контору Вересова. Слава уговорил ее пообедать вместе, а ей вдруг ударило в голову зайти за ним на работу. Начиная с прошедшей недели все ее действия носили исключительно спонтанный характер. Как утверждала всезнающая Галя – так у Вероники проявлялся стресс. Еще бы он не проявлялся, если ровно шесть дней назад она удостоверилась в том, что знала и раньше: Каргин ее так просто в покое не оставит. И жалоба – это еще самое малое, что он может.
Она шла по длинному, малооживленному коридору конторы, когда из кабинета Вересова ей навстречу вышел мужчина, приблизительно возраста Каргина и лицом, смутно знакомым. Первая мысль, посетившая голову Ники, что это мог быть кто-то из тех, с кем она… была сразу отброшена, потому что Вероника вспомнила. Его звали Еремеенко. И ненаглядный каргинский Дэн (который был единственным, кого она всегда посылала с его намеками) называл его не иначе как «эта тварь Еремеенко».
Ника прошла мимо, по необъяснимой причине проводила его взглядом в спину и, постучав в дверь, вошла в кабинет Ярослава.