- Ты никогда и ничего мне не обещал. За что мне тебя прощать? – глухо спросила Ларгина.
- Я не смог… не сумел защитить ни тебя, ни нашего ребенка. Меня не было, когда я был тебе нужен.
- Моего ребенка, - упрямо сказала она. – И мне никто не нужен. У меня все в порядке. У меня всегда все в порядке.
- Я это заметил в больнице, - Краевский отлепился от подоконника и приблизился к ее креслу. Присел перед ним, почти касаясь ее коленей. И повторил то, что сказал многими неделями ранее, когда они виделись в последний раз: - Я люблю тебя, Лик.
Она замерла, боясь даже случайно коснуться его.
- И как давно?
- Не боись, не с первого взгляда.
- Я и не боюсь. Чего мне бояться?
- Дура! – рассердился он. – Да ты всего боишься! Себя, меня, любить, смотреть мне в глаза, даже дышать со мной одним воздухом в этой гребанной квартире! Я никуда не уйду, понимаешь? Я не исчезну! Я буду с тобой, если только ты позволишь, Лика!
Она резко дернулась и посмотрела в его черные, как наступившая за окном ночь, глаза. Раскинула тонкие руки на подлокотники и, сделав глубокий вздох, твердо сказала:
- Нет, не позволю.
Краевский зло усмехнулся и подался к ней. Прижал ее к спинке кресла, обхватив ладонями острые плечи. И горячо прошептал:
- Я тебе не верю.
- Твое право, - зашипела она в ответ, приблизившись к нему.
Он вцепился в ее губы своими, зло сминая их поцелуем. Скользнул по ним языком, проникая в ее рот. И лихорадочно ждал, как отзовется на его прикосновения ее тело – всегда отзывавшееся, всегда ожидающее его.
В этом он знал ее всю. Потому что знал о ней всё самое главное. И ждать ему почти не пришлось.
Она протяжно застонала, тело ее крупно вздрогнуло, и руки быстро заблуждали по его одежде в желании почувствовать кожу. Захватив край свитера, заставила снять и уже сама целовала его. Поняла, что и этого мало. Сорвала с себя рубашку. И, крепко прижавшись к нему обнаженной грудью, судорожно всхлипнула и затаила дыхание.
Теперь не выдержал он. Слишком долго, слишком давно не прикасался к ней. Хрипло вдохнул, втягивая носом ее запах. Разорвал поцелуй. Заглянул в глаза, одурманенные желанием. И знал, что его – сейчас такие же.
- Лика, - прошептал он. И все снова пришло в движение. Сжимал ее, тонкую, хрупкую, в объятии, скользил ладонями по спине. Сбегал пальцами к застежке брюк. Расстегивал пуговицы. Скользил по краю ее белья, проникая все дальше под ткань. И не мог оторваться от нее. Не мог заставить себя прекратить этот шквал. И не хотел его останавливать.
Его губы быстро спускались по шее к груди, прикусывая кожу, смыкаясь вокруг сосков. И еще ниже, лаская живот, впитывая ее запах там, где двигались пальцы.