Когда-то надо начинать говорить честно. И, наверное, в тот момент, как с ее уст сорвалось имя Дианы, она должна была почувствовать легкость. По законам логики, жанра и здравого смысла. Беда в том, что не почувствовала.
И для того, чтобы решить для самой себя, что дальше, она стала как пустые слоты заполнять временные отрезки от себя настоящей до себя будущей. Завтрашней. Которая все сделает правильно.
Переезд дался ей непросто. От дома она себя тоже отреза́ла. Но, по крайней мере, сборы и боль по родным стенам — живая и дергающая все нервы значительно хуже зубной — отвлекали от главного. И как бы ни было тяжело, убраться ей удалось буквально за сутки. Она увезла самое важное. Помимо того, что носят на себе и при себе, она забрала печь для обжига, кукол и материалы для работы. Работа прежде всего. Работа безотлагательна. У нее заказы расписаны на два месяца вперед. А потом, когда сделает все от первой до последней игрушки — возможно, и сама станет другой. Настанет май — и она сама будет другой.
Как ей хотелось этого!
Стать другой.
Не помнящей, не знающей, не чувствующей. Легкой-легкой. Пустой-пустой. Начавшей сызнова. Не жаждущей вновь ощутить ту нежность, которая откуда-то пролилась на нее в день, когда она засыпала на плече Дениса. И после, когда они вечером болтали обо всем на свете — важном и не очень, неожиданно узнавая друг о друге новое, чего ни за что не покажешь постороннему. Они ведь и не были посторонними. Это Оля знала теперь уже точно. И это тоже то, о чем ей надо думать.
Куклы и отчет по практике рождались примерно одновременно. Кукольных дел мастеру Надёжкиной надо было закрыть дырку из чумазого мальчика-фонарщика, заказанного для чудаковатой пожилой дамы ее супругом на юбилей. И это самое срочное. Но наряду с ним, пока покрытый краской фарфор повторно обжигался на новом месте малознакомой квартиры, Оля сидела, уткнувшись лицом в монитор ноутбука, выбирая нужный материал из всемирной сети, тщательно фильтруя, что пригодится для диплома, а что — просто вода для количества текста.
На сон — всего пару часов. Больше бы она не смогла — мучили кошмары. Тем лучше — не пришлось просыпаться по будильнику, а позволить себе, когда в мыслях выкристаллизовался план дальнейших действий, спать ночь напролет возможности у нее не было, если она хотела сделать все необходимое в кратчайший срок.
Она готовила пути к отступлению.
С утра позвонила заказчику, чтобы заехал забрать готовую куклу, сообщив свой новый адрес. Фонарщик посреди всеобщего бедлама и неразобранных сумок был устроен на столе, упакованный в плотный бумажный пакет с причудливой птичкой — отпечатком старого Олиного рисунка, который она придумала, когда только начинала создавать свои игрушки в качестве подработки, и вопрос упаковки был актуален.