Следующий звонок Варфоломееву. Михаилу Ивановичу.
Он был ее дипруком и руководителем практики от университета.
Его она страшно уважала и немного побаивалась.
А еще он первый однажды сказал, что с ее эмоциональностью ей ни в коем случае в спасатели нельзя. Потому она и выбрала пожарную криминалистику, хотя не о том мечтала.
— МихалВаныч, — протарахтела она в трубку, едва Варфоломеев принял вызов. — Это Надёжкина! Вам удобно говорить?
— Не особенно, — довольно нелюбезно отозвался профессор. — Что у вас?
Оля едва не стушевалась. Но привычка переть, как танк, выработанная с тринадцати лет, заставила ее продолжить с прежним запалом:
— У меня отчет… в смысле — почти готов! Завтра закончу. Можно сброшу вам на электронку? С печатями привезу на следующей неделе. Но вдруг чего переделать надо.
— Надёжкина! Какой отчет? У вас времени еще вагон и маленькая тележка. Вам заняться нечем? Вы же, вроде, работали?
— Ну вот именно потому, что мне работать надо, хочу скорее отстреляться, — в меру бодро отбила она подачу. — Я практику прохожу в своей же части, материала накопила за эти годы, чего тянуть кота за хвост, да? Меня даже на пожар брали.
— У вас там с ума все посходили? — крякнул Варфоломеев.
— Я очень настаивала, — улыбнулась она своему отражению в зеркале напротив, но улыбка тут же стерлась, едва отчетливо расслышала входящие гудки, прорывающиеся сквозь текущий разговор. И Оля точно знала, кто это пытается дозвониться. «Ну пусть!» — отстраненно подумала она, тщась сдержать дрожь в ладони, сжимающей телефон.
— Ясно. Ладно! Сбрасывайте ваш отчет, я гляну, — с тяжелым вздохом проговорил профессор.
— Спасибо большое, МихалВаныч! И можно приехать на следующей неделе, да? — Оля на мгновение стиснула челюсти. Входящий звонок не унимался. Сбросить его у нее сил недоставало. Все, на чем она была сосредоточена, это продолжать говорить с Варфоломеевым. — У меня еще вопросы по диплому накопились, мне очень консультация нужна.
— Оля, мне кажется, вы зря переживаете. Но если очень надо — приезжайте, конечно. Найдете меня на кафедре согласно расписанию.
— Тогда я подписи и печати поставлю и сразу примчусь, — сказала она. — Спасибо за помощь!
— Да не за что, — отмахнулся Михаил Иванович и отключился.
А Оля, зажмурившись, еще несколько мгновений сжимала в руках телефон. Понимая, что и Денис, в конце концов, после определенного количества положенных гудков, тоже больше уже не «вызывает». Не докричишься до человека, который не хочет слышать. А она не хочет.
Он звонил ей с ночи.
Она не брала.
Смелости заблокировать его контакт у нее не хватило. Не до конца такое отрезание. Не пускает.