Теперь Олин голос присоединился к остальным, выкрикивавшим детские имена. И она упрямо шла вперед, на свет, вопреки слепящим фонарям, за Денисом.
А когда они оказались снова под открытым небом, и им предстал вид на Ясиня, Оля опять оказалась совсем близко от него — словно бы ее притягивало магнитом.
— Я не знала, что тебя вызовут с выходного, я собиралась сегодня прийти, — одними губами, едва слышно, произнесла она.
— А что ж сразу не пришла, две недели назад? — усмехнулся Денис. Теперь он смотрел ей прямо в лицо внимательным взглядом. Выжидающим: что она ответит, как себя поведет?
— Я звонила… хотела… сказать хотела. С твоего номера отвечала женщина.
— Оля, какая, нахрен, женщина? — сердито брякнул Дэн. — Воображение не отпускает?
— Как я понимаю, Марычка твоя! — вспыхнула Оля и получилось громче, чем весь их разговор до этого. — Тебе исходящий показать?
Прорвавшееся удивление заставило Басаргина вскинуть брови так, что они едва не достигли волос.
— Ты сама не устала верить в любую чепуху?
Она несколько мгновений внимательно смотрела на него, то сжимая, то разжимая пальцы в карманах, только бы не вцепиться в него, не приникнуть всем телом, удержать себя стоящей на месте — она и без того выглядела жалко.
— Устала, — тихо проговорила Оля.
И одновременно с этим ее «устала» впереди них, среди обогнавших раздались возгласы ликования. Народ столпился у дерева, с которого свисали детские ножки в ярких кроссовках. Внизу радостно лаяли собаки — это они учуяли.
— Простите! Мы не хотели никого пугать! — тонко-тонко донеслось до Оли и Дениса оттуда.
— Прости, — вторя им, снова выдохнула она.
Он не ответил. Рванул туда, где уже снимали с дерева детей, словно заканчивая этим своим движением нелепый день, закрутивший его.
А ей ничего не оставалось, кроме как смотреть на его удаляющуюся от нее спину. И медленно идти следом, делая вид, что все хорошо, когда ни черта не хорошо. Но при этом все-таки куда лучше, чем еще вчера. Вчера Дениса не было рядом. Вчера ей даже иногда казалось, что она все себе сочинила. Сегодня — вот он. И что будет, если она, когда дойдет до этой толпы мужиков, снимающих детей с веток, и просто его поцелует? Что он сделает? Не драться же ему с ней.
Оля негромко рассмеялась, но никто не услышал, конечно. Все были до черта заняты. И, разумеется, целоваться она тоже не полезла.
Дэн звонил начальству, сообщал местоположение. Она больше не липла, стояла возле пана Мыколы и разглядывала его — не могла наглядеться. Потом они отправились назад, в Вороненко, пешком. Туда пообещали немедленно прислать машины и медиков, чтобы осмотреть детей.