— Не заставляю, — мотнула Оля головой. — Я правда себя не заставляю. Он на меня не гавкнул ни разу. Бутерброд умял.
— Пришла, чтобы покормить пса? — усмехнулся Денис.
— Нет. Я к тебе… пришла. Совсем. Ты не против?
Он помолчал, разглядывая ее некоторое время так, будто что-то искал. Может быть, действительно искал: в этой инопланетянке что-нибудь земное. А не находил — да и черт с ним. У всех своя судьба. Его — любить представительницу внеземной цивилизации. Кожа не фиолетовая — и ладно. Хотя, конечно, за то время, что они не виделись, стала почти просвечиваться. Дурочка. Сама себя довела.
Но вопрос у Дэна все же оставался. Один-единственный. Его и задал:
— Ты со всем разобралась?
Сердце ее забилось набатом. Так, что этот стук даже в ушах отдавался. Она не была уверена в том, что улыбка, которую попыталась изобразить, и правда хоть немного похожа на улыбку. Но все-таки улыбнулась ему, как сумела. И кивнула.
— Разобралась. Прости, что так долго.
— Тогда пошли домой, — быстро, слишком быстро отозвался Денис. — Жрать хочу и устал, как собака.
— Я… я тоже устала… и мне на работу вставать рано. У нас поход завтра с паном Мыколой на Говерлу, — Оля, все еще настороженная, подошла к своему багажу и взялась за ручку чемодана. А потом со смешком добавила: — Если опять никто не потеряется.
— Надавать бы тебе по заднице, — проворчал Басаргин, подскочив к ней и забирая у нее вещи.
— Потом надаешь, — медленно шепнула Оля и, не выдержав, уткнулась лбом в его плечо. Плакать не хотелось. Хотелось рассмеяться. Не к месту, конечно. Как всегда. И все так же, вдыхая его запах и вдруг зажмурившись, она сквозь смех сообщила: — Заодно за Марычку свою. Она приходила, пока я тут… тебя ждала. Чтоб не выгнала, пришлось сказать, что я твоя жена… Она, конечно, расстроилась, но хоть свалила быстро.
— Ну и правильно сделала, — улыбнулся Дэн и легко прижался губами к Олиной макушке. — Идем, холодно становится. Простудишься, и не пущу тебя ни на какую Говерлу.
Они так и зашли в его дом, обнявшись. У нее в свободной руке — рюкзак. У него — чемодан. И то, и другое — оставлено в прихожей. Крохотной, не развернуться. Олины глаза забегали по стенам, полу, потолку, выхватывая все целиком и в деталях. Снова остановились на Денисе. До спазма в животе — хотелось целовать его. Потом. Попозже. Сейчас глухо выдохнула:
— У тебя из чего готовить есть? Я ужин сделаю.
— Сама разберешься, если жена, — рассмеялся Денис и кивнул головой в сторону. — Кухня там, я сейчас приду.
— Конечно, — улыбнулась Оля. И рванула довольным жирафиком в указанном направлении — разве что длинные лапы не разъезжались от восторга в стороны.