- О! Проснулась! – раздался голос Льва Борисовича Липковича, усердно нарезавшего салат.
У плиты над скворчащей сковородой склонился Герман. Идиллия была налицо.
- Долго спала? – спросила Даша.
- Пару часов, - отозвался Герман. – Жареная картошка и салат, подойдет?
- Спасибо. Я не голо… - начало, было, Даша. Но Лев Борисович ее перебил:
- Велосипед в порядке. После ужина Герман отвезет вас. Садитесь.
Последнее слово прозвучало приказом, ослушаться которого она не могла. И тут же бухнулась на ближайшую табуретку. Герман поставил перед ней тарелку с картофелем, сам сел рядом. Пожелал приятного аппетита и принялся за еду. Даша, вопреки собственным ожиданиям, что в горло ни кусочка не влезет – есть в компании Липковичей! – довольно живо смела все с тарелки. Ужин был более чем странным, что явно забавляло Льва Борисовича, включившего погромче The Night Before того же альбома и жизнерадостно уплетавшего салат.
- Теперь я с чистой совестью могу вернуть вас домой, - сказал по окончании ужина Герман, и это было первое, что прозвучало за столом. – На пересечение Журавлева и Толстого.
- Да! – вскрикнула Даша, звякнула вилкой и оживленно закивала. – Если вас не затруднит.
- Я же обещал.
Добраться от дома Липковичей до поселка городского типа Козелец – дело пяти минут. Расстояние – каких-то пара километров. Она дольше обувалась. По поселку петляли тоже недолго. На прощание, пока он доставал из багажника велосипед, Даша в очередной раз разразилась благодарственной тирадой, приправленной вполне себе ехидным:
- И смотрите по сторонам – мало ли, откуда сумасшедшие под дождем вылетают.
- Не беспокойтесь, дождь закончился, - ответил Герман вместо прощания.
- Он может опять начаться, - хмыкнула Даша, забрала велосипед и проковыляла к своей калитке: - До свидания!
Дверца скрипнула, и она скрылась во дворе. А Липкович развернул машину и поехал домой. Через магазин – без чая дядька мог даже во двор не пустить. К чаю купил «Наполеон» в двух вариантах и целый пакет полуфабрикатов. Поесть любили и дядя, и племянник. На Льве Борисовиче это никак не сказывалось, а Герман регулярно пользовался своим абонементом в бассейн.
Спать он ушел рано. Вернее, зло ворочаться с боку на бок. Заснуть не удавалось, перед глазами постоянно мельтешила Юлька, так что хотелось взять телефон и набрать ее номер. Чтобы просто услышать ее голос. Или услышать в ее голосе, что она соскучилась, а все обидное было сказано в порыве ссоры. Что там она ему говорила? Что он идиот, что она с ним чахнет, что он не способен не экспромт… На экспромт он не способен! Да он практически гуру экспромта!