Вот например… вот например взять и жениться… на первой встречной. Это же не входит в расписанную по минутам жизнь? Это вообще никуда не входит. Значит, жениться. Где взять первую встречную?.. Да хотя бы эта… Даша Чугай. Сама под машину бросилась. Чем не вариант?
Мысли Германа метались со скоростью лавины.
Оставалось придумать повод явиться в библиотеку – не Вольтера же листать в читальном зале, в самом деле! Сомнений, что она согласится, не возникло. Сельская библиотекарша и столичный врач. Кто в своем уме откажется? А если откажется? Надо вроде как поухаживать.
Наверное.
И тут он понял, что оказался в замкнутом кругу. Безрезультатно блуждая в нем, Герман, наконец, заснул.
Но следующий день был определенно днем Германа Валентиновича Липковича. По дороге в кухню он обнаружил забытый Дашей дождевик. Поэтому сразу же после завтрака столичный врач с дождевиком подмышкой отправился прямиком в библиотеку.
* * *
Утро, опять же на счастье Германа, было пасмурным. Потому дождевик вполне мог оказаться кстати. А благодарность тоже могла сыграть в плюс.
Библиотека располагалась на втором этаже двухэтажного здания в центре поселка, а на первом разместились многочисленные магазинчики, ателье, ремонт обуви, часов, зонтов и бог знает чего еще. Словом, нечто среднее между домом быта и храмом литературы. Еще лет пятнадцать назад здание полностью принадлежало библиотеке. Потом часть помещений сдали в аренду. Но арендованная площадь все росла, а библиотеке с каждым годом приходилось тесниться все сильнее.
В читальном зале сидело пару пенсионеров. У стола библиотекаря книгу сдавала девочка старшего школьного возраста. Даша заполняла формуляр и, не отрывая глаз, спросила:
- Выбрали, что еще возьмете?
- Ничего, Дарья Михайловна. На каникулы уезжаю.
- Хорошо вам, у вас каникулы, - рассмеялась Даша и, наконец, подняла взгляд.
- Приезжих записываете? – спросил Герман.
Он стоял у ее стола и улыбался. Слишком весело для этого пасмурного утра.
- Вообще-то… не положено, - виновато ответила Даша, забрала у девочки книгу, кивнула ей на прощание и снова повернулась к Герману. – Но… могу оформить на Льва Борисовича, если хотите.
Сегодня она выглядела иначе. Волосы были заплетены в замысловатую косу, начинавшуюся с одной стороны, оплетавшую голову по затылку и заканчивающуюся пушистым кончиком на плече. Лицо в форме сердечка – сейчас спокойное, не такое, как накануне – почти совсем лишено косметики. Только пухлые губы подкрашены блеском. На ней было что-то светлое, отчего она казалась еще моложе, чем вчера. И улыбка у нее сейчас не была вымученной. Даже наоборот – приветливой.