Два дня. Целых два дня, которые он проведет рядом с прекрасной принцессой. Король Трезмонский улыбнулся собственным мыслям и нехотя сказал:
- Следует предупредить в замке, что меня не будет некоторое время. Иначе поднимется переполох.
- Разумеется, Ваше Величество. Когда будете готовы, найдете меня здесь же. Но торопитесь. Время идет.
Не теряя больше ни минуты, Его Величество вышел из своих покоев и быстро спустился по ступеням башни. Он размышлял, кому сказать о том, что покидает Фенеллу, пока не пришел к единственно правильному, по его мнению, решению. В тронном зале он написал короткую записку своей невесте. И со свитком в руке отправился в гостевую половину замка, где несколько дней назад расположилась вместе со свитой герцогиня де Жуайез.
Неожиданно из какого-то темного угла раздался до боли знакомый голос, напевающий:
Твердят вокруг: любовь - небесный дар.
А я в ответ: по мне, вино – отрада.
Согреет после ледяного взгляда,
Но не сожжет огнем любовных чар!
А коли с медом – ангельский нектар.
Король улыбнулся. Явление ко двору трубадура Скриба в свите собственной госпожи пролило свет на тайну о том, кто таков этот талантливый музыкант из герцогства Жуайез, о котором говорили в последнее время все больше. Какое оскорбление для его семьи! Если бы было кому оскорбляться теперь!
- Маркиз де Конфьян, - окликнул король Сержа, которого знавал еще в детстве.
Тот выплыл из тьмы наперевес с дульцимером, но лицо его не было и вполовину таким веселым, какой была песенка.
- О! – преувеличенно пьяным голосом проговорил Серж Скриб, маркиз де Конфьян. – Его Величество пожаловали на половину своей невесты! Ну, в опочивальню вас не пропустят, сир. Честь герцогини.
- Странно, почему именно вы охраняете вход в опочивальню моей невесты.
- А почему бы и не я! Я был ближайшим другом покойного герцога, – рявкнул Скриб. – А кто-то же должен!
Короля решительно не интересовало, что должен, а что не должен был делать маркиз. Хотя будь у него чуть более времени и чуть менее забот, он бы, несомненно, задумался над тем, какого черта изображает его старый приятель по детским проказам.
- Сейчас у меня есть иные заботы, более важные. Передайте Ее Светлости эту записку, - король протянул небольшой свиток Сержу.
- Передавать любовные послания – не дело трубадура!
- Вы забываетесь! – надменно произнес Мишель. – Уверен, что выполнить мою просьбу не составит большого труда ни для трубадура, ни даже для маркиза.
- А вы полагаете, если вам, жениху, туда хода нет, то меня, постороннего молодого мужчину пропустить – дозволительно? – голос Сержа звучал мрачно, он отвратительно растягивал слова, будто пытался сдержать злость.