- О чем могут говорить два едва знакомых человека? Погода, увлечения… Он же объяснил. Поздно.
Уголки ее губ дрогнули. Пожалуй, Мишель прав.
- Надеюсь, ты не рассказывал ему про витражи? – засмеялась она, обойдя вокруг стола и приблизившись к нему.
- Не успел. А что? Твой крестный не любит витражи? – Мишель поднял на нее голову.
- В нашем веке это звучало бы более чем странно. Тем более что мне хватило ума сказать, что ты актер.
- В вашем веке больше не делают витражей? Я задаю глупые вопросы, наверное.
- Нет. Не глупые, - она улыбнулась и, отважившись, села к нему на руки – решительно и бескомпромиссно, - просто это необычно для двадцать первого века.
- В твоем мире очень много необычного для меня, - негромко сказал Мишель, обняв Мари за талию, и прижался лицом к ее волосам. А потом отпрянул и посмотрел ей прямо в глаза. – И очень многое меня озадачивает.
- Например, это? – спросила она и, запустив пальцы в его шевелюру, поцеловала.
Вряд ли Мишель смог бы решить, озадачивает его это или удивляет непривычностью. Похоже, что Великий магистр прав. Его Величество освоился. Его поцелуй был властным и настойчивым, а движения рук – уверенными и нескромными. У него слишком мало времени, чтобы познать женщину, которая совершенно случайно, по прихоти мэтра Петрунеля, оказалась на его пути.
XXI
1185 год, Фенелла
Брат Паулюс толкнул дверь и медленно зашел в свою комнату. Грустно ему было. Он сел к столу и взял в руки кружку, предложенную сначала Сержу, а потом Барбаре. Никто так и не захотел отведать вина. Вздохнул и поднес ее ко рту.
- А ты можешь хоть день прожить без алкоголя? – поинтересовалась Лиз из угла, в котором он ее, кажется, не заметил. Это даже немного уязвило ее самолюбие – она стояла в одном нижнем белье, все же решив переодеться в необъятное платье, принесенное ей монахом. Чтобы вернуть сутану. А то вдруг все-таки будет свадьба. Хоть какая-нибудь.
Паулюс обернулся и замер. На ощупь поставил кружку обратно на стол. И заикаясь, сказал:
- М.. могу… да. А ты… красивая.
Он подошел к ней и, пробормотав: «Domine Iesu, dimitte…», - притянул ее к себе за талию и впился в губы решительным поцелуем.
Лиз же совершенно искренно полагала, что если она еще не родилась, то секс на второй день знакомства тоже не считается. А если и считается, то, во всяком случае, явно не тем, в чем стоит раскаиваться. Она решительно обвила руками шею своего монаха и… прервала поцелуй, чтобы спросить:
- А тебе точно можно, дорогой?
Снова завладев ее губами, Паулюс промычал в ответ что-то утвердительное. Руки его бесстыдно исследовали различные места на теле девушки, когда в дверь опять постучали.