- Добро пожаловать в Трезмонский замок, - в замешательстве проговорил он, растерянно улыбнувшись.
Мари снова вздрогнула и, наконец, отважилась посмотреть на Мишеля. Он настоящий. Протянула руку и коснулась его лица. И потом, озираясь по сторонам блуждающим взглядом, прошептала:
- Ты… попросил у ожерелья? Да?
- Нет, Мари, - он не мог лгать этим глазам. Но, кажется, начал понимать. – Ты… принадлежишь этому миру. Поэтому ты оказалась здесь.
- Как такое может быть? – изумленно спросила она.
- Не знаю… Но есть человек, который наверняка знает. Твой крестный, Великий магистр Маглор Форжерон.
Она уже ничему не удивлялась. Чему тут можно было удивляться? Она в двенадцатом веке, в замке, о котором нет ничего ни в одном учебнике. И дядюшка Маг – Великий магистр. Ок. Яснее ясного. Тем более, она не удивилась, когда, отозвавшись от каменных стен, раздался величественный голос ее крестного.
- Ну и что мешало тебе промолчать, дорогой племянник? Что ж не дал мне самому ее обрадовать?
- Но вы можете поведать нам, что происходит. Почему Мари оказалась здесь? – проговорил король.
Стены хохотнули, разнося эхо по комнате.
- Сперва приведите себя в надлежащий вид и проследуйте в тронный зал. Я жду вас там! Обоих!
Мишель глянул на Мари и себя и громко рассмеялся. Хорошо, что они оказались в его спальне. А если бы в кухне? Он представил себе вытянувшееся лицо старой Барбары и рассмеялся еще громче.
- Поищи что-нибудь для себя там, - он кивнул на один из сундуков и тоже стал одеваться. – Не будем заставлять Великого магистра ждать нас.
- Твоего дядю, который мой крестный? – зачем-то уточнила Мари.
- Его самого. Странный старик, - пробормотал он себе под нос и глянул на нее. – Тебе помочь?
Мари быстро приблизилась к королю и надела ожерелье ему на шею. А потом, улыбнувшись, добавила:
- Всю жизнь мечтала вырядиться средневековым рыцарем.
XXVI
1185-2015 гг. Фенелла-Париж
Брат Паулюс привычно проснулся к утрене. Спросонок вспомнил о необходимости найти Скриба после молитвы. Что он ему скажет и как, Паулюс пока так и не решил. Потом придумает. Монах легко вскочил с тюфяка, брошенного на ночь вдоль топчана, чтобы быть поближе к Лиз, и… расплылся в довольной улыбке. Она спала в его постели, снова негромко похрапывая. Шкура, которой Паулюс укрыл ее накануне, сползла на пол, явив взору монаха все девичьи прелести, слабо прикрытые в некоторых местах кружевами.
Напрочь забыв о намерении проститься с другом, Паулюс забрался на топчан, примостившись рядом с Лиз, и накрыл их обоих с головой. Она во сне забарахталась, пытаясь выбраться из-под шкуры. Но не давая девушке вырваться, Паулюс прижал ее своим телом и впился в ее губы настойчивым поцелуем. И даже если в замок ворвется вражеское войско, или начнется пожар, он не остановится! Видимо, обрывки сознания все же вторглись в ее блаженное состояние полусна, поскольку она немедленно обхватила его ногами и тихонько застонала. Этот стон отозвался музыкой в голове Паулюса. Он вдыхал ее запах, проводил руками по пушистым волосам, прикасался жадными губами к нежной девичьей коже, там, где освобождал ее от лишнего сейчас одеяния. Что-то, кажется, разорвалось под его руками. Но это уже не имело никакого значения…