— Блин! Тогда найдите того, кто такие распоряжения может отдать! Надеюсь, понимаете, что речь идет на часы, а, возможно, на минуты?!
— Это-то понимаю, — вздохнул Вениамин Николаевич, — дело в том, что по телефону мало кто решится выполнять устные распоряжения. Прецеденты бывали, когда потом от своих указаний открещивались.
— Черт побери! Найдите того, кому на слово поверят! Пусть Еремеев приказы раздает или сама императрица! Вениамин Николаевич, мы скоро узел связи покинем, боюсь, над ним сразу же мятежники контроль установят. Понимаете, чем это чревато? — попытался объяснить я очевидное ротмистру.
— Вновь не будет связи, — тяжело вздохнул Ларионов.
— Правильно, — хмыкнул я. — Полчаса связи гарантирую, потом отправимся на Мясницкую, возьмем под контроль телеграф, тогда и продублировать сможете приказы.
Не дожидаясь ответа, разорвал связь, с улицы донеслось несколько выстрелов, а потом короткая очередь из пулемета. Подошел к окну, несколько верховых пытались атаковать бронемашины. Н-да, глупо с винтовками на легкие танки бросаться. Если изнутри люки и смотровые щели закрыть, то экипаж не так-то просто выкурить. Нет, если пустить в бронемашину удушающий газ, то или те, кто внутри задохнется или попытается выбраться. Это при условии, если машина подбита и боезапас закончился.
— Иван, господин Чернов обосновался на Неглинной в здании жандармерии, — доложил Анзор.
— Далеко отсюда? — спросил я, а потом и сам себе ответил, вспомнив расположение столичных улиц: — Рукой подать! Черт! Думаю, главный эсер в курсе, что мы уже здесь. А чего он в жандармерии-то расположился?
— Уничтожает документы, которые завели на него и подельников, — усмехнулся Анзор. — Кстати, птичка на хвосте принесла, что в участке сидят до полусотни офицеров.
— Для чего? — не сразу понял я, а потом уточнил: — Арестованы?
— Ага! Камеры там маленькие и их немного, всех воров, пьянчуг и дебоширов выгнали пинками и посадили господ офицеров под замок.
— Тогда мы идем к господину Чернову, — оскалился я, взглянул на часы и решил не медлить, а обещанных полчаса у Ларионова может и не оказаться.
Тем не менее, необходимо спешить, фиг его знает, что мятежникам в голову взбредет. Могут ведь и расстрелять арестованных, чтобы те против них не выступили.
Со второго и третьего этажа жандармерии по нам открыли плотный огонь. Три пулемета не замолкают, пули по броне стучат, хорошо хоть, что перед тем, как подъехали к «логову» Чернова я попросил сидящих на бронемашинах воинов передвигаться пешком и со всеми возможными мерами предосторожности.