— С вами говорит наместник Урала, Чурков Иван Макарович, — раздельно произнес я, пытаясь вытащить одной рукой папиросину из портсигара. — Еще раз говорю, с резиденцией императрицы мне необходимо связаться. Срочно, черт бы вас побрал!
— Не поверят, — покачал головой Анзор и чиркнул зажигалкой, давая мне прикурить.
— Минутку, — испуганно прошептала телефонистка.
Морщусь и глубоко затягиваюсь. Сложить цепочку событий не представляется сложным, кто-то решил столкнуть лбами определенные силы России. Вопрос простой, на который есть ответ. Кому это нужно? Тем, кто собирается получить от нашего противостояния выгоду.
— Анзор, что на границе происходит? — посмотрел на своего помощника, выпустив к потолку табачный дым и стал искать пепельницу.
— Понятия не имею, — покачал тот головой. — Даже если и случилась заварушка, то узнаю через пару дней, не раньше.
— Почему? Тебе следует позвонить на ближайшие станции и у станционных смотрителей поинтересоваться о ситуации. Не думаю, что они станут скрывать, если канонада слышна, — подсказал я простое решение.
— Сделаю! — коротко ответил Анзор и поспешно вышел из приемной.
Наверное, к Прохору Григорьевичу направился, у сторожа есть еще один телефон, для приема экстренных звонков.
— Иван Макарович, на проводе столица, генерал Еремеев, — послышался голос телефонистки. — Соединяю.
Несколько секунд щелчков и шипение, а потом бас Петра Евграфовича:
— Говорите! Быстро, коротко и по делу.
— У меня одна раненая, — чуть улыбнулся я, — один из нападавших убит, шестеро взято в плен. Что у вас?
— Иван, это ты? — уточнил мой первый учитель в этом мире.
— Да, Петр Евграфович, это наместник Урала. Что с Ольгой Николаевной и Ларионовым? Целы? — спрашиваю и дыхание замирает, боюсь услышать неутешительные новости.
— Слава богу, все обошлось, — отвечает Еремеев. — Твоих рук дело?
— Издеваетесь? — облегченно выдохнул я.
— Улики, — мрачно ответил генерал.
— А на нас напали в солдатской форме и с красными бантами на груди, — криво улыбнулся я, а потом продолжил: — Насколько знаю, революционеры в столице понесли потери от жандармов. Неужели кому-то в императорском доме пришла здравая мысль и он решил радикально разобраться со смутьянами? — спрашиваю, а сам улыбаюсь, понимаю, что Петр Евграфович не «армейский сапог» и думать умеет.
— Слышал, все отказываются и, как ни странно, ни одного жандарма, принявшего участие в данной операции, пока не нашли, — произнес задумчиво Еремеев.
— Тоже думаете, что я и к данному делу причастен?
Петр Евграфович помолчал, а потом, совершенно неожиданно, заявил: