- Но устремления-то! – поспешил заспорить я. Выдался шанс значительно улучшить отношение с не последним человеком в правительстве страны. Тем более, принимая во внимание приближающуюся войну – с военным министром. – И ныне и прежде, наши с вами устремления схожи! К вящей славе Державы!
- От того, покорный воле высочайшего покровителя, я без внутреннего неприятия явился в ваши пенаты, - прости меня, Господи! Я даже умилился на миг этой его простецкой искренности. А на то, что Милютин был искренен, готов был поставить миллион против ломаной полушки.
В зале Совета вдоль стен давным-давно были установлены диванчики. Во время заседаний там располагались курьеры, секретари или чиновники по особым поручениям. Теперь же устроились и мы. Для беседы тет-а-тет это место подходило как нельзя лучше.
- Вы упомянули князя Барятинского...
- О, да! – вспыхнувшие в глазах гостя искры тут же подтвердили мою догадку. Единственное, чего я пока не мог понять – почему именно я? Почему за защитой от нападок извечного противника проводимых министром реформ в армии он обратился именно ко мне? Почему не к своему высочайшему покровителю, великому князю Константину?
- О, да! – еще раз повторил Милютин. Глубоко вздохнул, как бы собираясь с мыслями, и продолжил уже без былой горячности. – Именно об этом я и хотел с вами говорить. Знаю, вы, хоть человек и сугубо штатский, тем не менее, вполне осознаете потребность проводимых нами изменений. Мнится мне, и покойный Государь ценил вас, Герман Густавович, как человека умнейшего и деятельного...
Отмахнулся от лести, как от досужей болтовни. Не ко времени и не к месту было тогда, в пустом зале Совета министров, поминать Великого Царя.
- Да-да, - моргнул испуганными глазами генерал. – Мы все любили Его императорское величество. И скорбим...
- Не о том речь, - рыкнул я. Ну сколько было можно сыпать соль на открытую еще рану?!
- Теперь же, этот Барятинский... Да еще его ручная собачонка... Лает и лает. Лает и лает. Уж и звон в ушах от его визгов...
- Понимаю – это вы господина Фадеева так охарактеризовали? – хмыкнул я.
- Именно, что. Именно.
И снова убедился – хоть чуточку копни этот осиный рой, почему-то называющийся российской императорской армией, непременно выкопаешь кавказские корни. Так и этих троих, князя, генерал-фельдмаршала Барятинского, Милютина и Фадеева, именно Кавказ и связал. В бытность Барятинского тамошним главнокомандующим, Дмитрий Алексеевич состоял при князе начальником штаба, а Ростислав Андреевич Фадеев – адъютантом. Ну и чуть ли не официальным летописцем. Именно из под пера бойкого на язык адъютанта в шестидесятом году вышла не плохая, в общем-то, книга «Шестьдесят лет Кавказской войны».