— Лорд регент просит разрешения переговорить с вами.
Императрица Арселия оторвалась от чтения книги и с удивлением бросила взгляд в окно — за тонкими занавесями темнело небо, усеянное звездами.
— В такой час? Ну что ж, проси.
Ульф Ньорд вошел решительно, как и всегда. Поклонился, со всем возможным почтением.
— Я должен извиниться за столь позднее вторжение. Знаю, время уже не для разговоров, но вынужден просить вашего совета.
— Буду рада оказать вам услугу, к тому же я привыкла ложиться поздно. Что случилось?
— Боюсь, мне нужны некоторые пояснения о традициях Золотого двора. Похоже, я знаю о них непростительно мало.
— Судя по времени вашего визита, ваш покой был нарушен одной из девушек гарема? — мягко улыбнулась она. — Садитесь.
— Вы верно угадали. Или следили?
— Я не слежу за вами, — она качнула головой. — Вряд ли у меня получилось бы сделать это хорошо, а делать что-либо заведомо плохо — дурной тон. Однако события, происходящие на женской половине дворца, так или иначе становятся мне известны: женщины редко хранят в тайне то, чем по-настоящему гордятся. Возможность войти в ваши покои — немалая привилегия.
— Об этом я говорил: слишком велика разница между севером и югом. Там, где я жил раньше, считалось отвратительным отправлять ребенка в постель незнакомому мужчине, — в его голосе звенели нотки раздражения. — Ей пятнадцать, и она уверена, что если я прогоню ее, то ее ждет наказание. Неужели и это правда?
— Увы. Таков печальный обычай для всех женщин гарема. Мы не более чем развлечение на один вечер. Нам не положено выбирать или решать самим, лишь с покорностью принимать волю мужчин. И, к сожалению, девушка права, ее ждут не только насмешки, но и кое-что похуже. Если не от вас, так от старшего евнуха. На первый раз ее запрут на день без еды и воды. А провинится повторно — выпорют и продадут на рынке.
Ульф не выдержал и встал, прошелся по комнате, стараясь унять тот вихрь эмоций, который бушевал сейчас внутри.
— Это мерзко, — наконец сказал он.
— Согласна. Но таковы наши правила.
— Ваш супруг, император Сабир, придерживался этого обычая?
— Как и все его предки, насколько мне известно.
— И как часто случалось подобное?
— Раз или два, возможно. Император любил проводить вечера в чьих-нибудь объятиях.
— А как же вы? — искренне изумился регент.
— Моя роль была иной. И я выполняла ее так, как умела, — в темных глазах Арселии мелькнула затаенная боль.
— Простите меня, — одернул себя Ульф, поклонился, постарался смягчить повисшее в воздухе напряжение. — Не поймите мои слова превратно, я не хотел вас обидеть. Но император был дважды безумен, если не оценил свою удачу в браке.