— Не стоит, — старший евнух бросил на нее оценивающий взгляд. — Напрасно ты им позволяешь так себя вести. Твое положение ничем не хуже, а может, даже лучше, чем у них. Им более не видать милости императора, да и свое место в гареме они сохраняют лишь потому, что северянину нет дела до традиций Дармсуда. Любой другой приказал бы продать каждую из тех, кто был с императором. Или отослал подальше, как порченый товар. Ты же, хоть и не стала полноценной наложницей, все еще интересна регенту.
— Да будет семикрылый ветер милостив ко мне.
— Его милость ни при чем, как и покровительство богов или стихий. Все решают люди, — Джалил жестом пригласил Сурию сопровождать его. — Сама знаешь, какими утомительными получились эти дни: сперва праздник, теперь вот покушение. И, боюсь, покоя нам не видать еще долго.
Девушка молчала, следуя за неспешно прогуливающимся евнухом, мысленно ругая себя всеми возможными словами за то, что вообще выглянула из беседки.
— Однако часть правды в словах твоих подруг есть. Ты ведешь себя вызывающе. Слишком откровенно. Конечно, Ульфу Ньорду не до того, чтобы интересоваться поведением наложниц или увлечениями своего воспитанника, но люди все видят. Пойдут слухи, а от них отмыться тяжелее, чем от грязи. Помни, что принадлежишь лорду регенту, пока он сам не решит иначе. И не тебе нарушать вековые традиции.
Как же хотелось сейчас высказать все, что она думает о традициях, обычаях и законах! И о тех, кто рассуждает о приличиях. Лицемерные подлецы, закрывающие глаза на все, что удобно им, но тщательно следящие за тем, чтобы остальные строго подчинялись правилам. Однако вслух Сурия произнесла совсем другое:
— Я помню, господин. И буду покорно ожидать решения своей судьбы.
— Надеюсь, юный Ликит не оскорбил тебя непристойными предложениями? — острый взгляд Джалила, казалось, пробьет ее насквозь.
— Ни в коем случае. Он явился сюда, выполняя приказ своего лорда вместе с остальными воинами.
— Это я заметил. Вероятно, искали тайный ход?
— Да, господин.
— Что они там обнаружили? Ведь что-то было, правда?
Сурия как воды в рот набрала. Однако старший евнух ждал и молчание за сколь-нибудь удовлетворительный ответ не принял бы.
— Я не знаю, мой господин. Кто бы стал рассказывать о важных делах глупой наложнице?
— Лжешь ведь. Это неприятно, учитывая, с какой легкостью ты приняла мою помощь и защиту лишь несколько минут назад.
— Мне искренне жаль, — она постаралась изобразить растерянность и печаль, но Джалил не поверил:
— Думай, перед кем играть решила и какими могут быть последствия. Итак?