- О нет, братец, это ты забылся. Забыл, что втянул меня, свою плоть и кровь, в грязные интриги. И забыл, что играешься не со своими подданными, а с герцогом сумеречных земель, человеком, который может бросить тебе вызов. И я бы не ставила на твою победу в этом поединке.
Сабир в гневе отшвырнул в сторону чашку, вскочил и, уперевшись руками в подлокотники кресла, на котором сидела Мейрам, склонился почти к самому ее лицу.
- Обвинять, не имея доказательств - неслыханная дерзость. Я могу счесть твои слова изменой и приговорить к смерти. Хочешь сгореть в огне, как предательница? Или лучше повесить тебя, как лгунью и клеветницу?
- Только посмей меня коснуться, хотя бы одним пальцем, и я всем расскажу то, что узнала от Ундеса.
- Не успеешь, милая сестричка, - Сабир ласково провёл ладонью по ее щеке, в тишине раздался тихий металлический скрежет и к шее девушки прижалось острое лезвие кинжала. Мейрам побледнела, как полотно. - О, куда же подевалась вся храбрость? Теперь слушай внимательно. Тебя даже нет в столице, никто не обвинит меня в твоей смерти. А я буду безутешен. И буду мстить Хальварду - ведь кто, если не он, способен на подобное злодейство?
- Может и так, брат, а может и по-другому, - слова давались ей с трудом. - Я оставила письменный рассказ обо всем, что знаю, своим доверенным людям. Если со мной что-то случится, мои слова зачитают на каждой площади города, и тогда…
Сабир не дал ей договорить, надавив сильнее. Кожа под подбородком опасно натянулась и на ней выступили алые капли крови. Мейрам дернулась, сделав безуспешную попытку оттолкнуть брата. Однако Сабир был воином - тренированным, быстрым, безжалостным, а она - лишь слабой женщиной.
И тут раздался стук в дверь, негромкий, но настойчивый. Кто-то просил позволения войти. Император секунду помедлил, затем убрал руку и Мейрам скользнула на пол, испуганно хватая воздух побелевшими губами.
- Никогда не смей угрожать мне, женщина, - холодно бросил ей Сабир и, повернувшись к двери, громко приказал: - Войдите.
В комнату шагнул невозмутимый камердинер. Он тихой тенью проскользнул к столику у камина и поставил на него поднос с едой, затем повесил на спинку кресла Мейрам сухой плед и, молча поклонившись, вышел. Когда дверь за ним закрылась, император развернулся к столику, наполнил бокал вином и протянул его сестре.
- Прости мне мою вспыльчивость. Выпей это, тебе стоит согреться.
Сестра бросила на него тяжелый взгляд, но питье приняла и даже сделала несколько маленьких глотков.
- У тебя, как всегда, прекрасное вино, - она поморщилась и потерла рукой шею. - Мне нужно встать.